Искусственная мухоловка

Энн Княгинина

Повару не достать шею Эмбер, он жмётся к ней животом, размахивая руками.

– А ну, иди сюда! – кричу я.

Он не сможет залезть ко мне под стол – но на всякий случай перемещаюсь на другой конец.

Он отбегает от Эмбер.

Я могу следить за ним по его ногам.

Он на противоположном конце от меня. Стучу по полу кулаком. Тварь мчится на звук. Я перемещаюсь обратно. Эмбер бежит ко мне – я вытягиваю руку, хватаю её ладонь и затягиваю под стол.

По пути она потеряла колбасу. Я свою

тоже выбросила.

Повара нужно переместить к холодильнику, чтобы он оказался к нам спиной.

Смотрю на оберег на своём запястье.

Кожаный ремешок, серебряная круглая вставка с моими инициалами. Всё это время он защищал, раз я ещё жива… и пришло время снять его.

Не поддаюсь жалости, но мысленно прошу маму меня простить.

Оберег летит к холодильнику.

Пришелец. Монстр. Сумасшедший. Тварь – перебирается вслед за ним.

Эмбер первая вылезает из-под стола и двигается в сторону кухни.

За ней на кухне оказываюсь я и захлопываю дверь в кладовую.

Глава 6

Тут, как и везде, хаос. Но никого нет.

Все рабочие в зале перед столовой.

На столах тарелки с едой.

Сегодня должны были подать пиццу. Салат с морковью и фасолью. Торт наполеон.

Эмбер отправляется к еде и набрасывается на кусок пиццы. Она съедает его почти не жуя, и принимается за второй.

– Ты уверена, что стоит это есть? Мы же не знаем, как передаётся болезнь, – говорю я, а сама запихиваю пиццу в рот.

Я так голодна.

Эмбер так голодна.

Она берёт третий кусок.

Я только тянусь ко второму.

Эмбер пошатывается. Её глаза расширяются. Она хватается за живот. Не может удержаться пальцами за край стола. Падает. На щеках образовываются продолговатые розовые шрамы.

– Нет, нет, нет, Эмбер!

Я не успеваю её придержать. Она на спине. Ударяется головой. От боли зажмуривается.

Показывает на рот одной рукой. Второй держится за живот. Глаза закатываются. Она теряет сознание.

Я трясу её. Стараюсь легонько. Не приходит в себя. Щупаю пульс на шее: он слабый.

Пицца отравлена. Прислушиваясь к своим ощущениям, но чувствуя себя голодной и измученной, а болит у меня только желудок, но он так уже давно. Трогаю лицо, оно гладкое, шрамов, как у Эмбер, не появилось.

Она съела больше меня.

Беру со стола стакан с водой, выливаю воду на Эмбер. Ничего.

Это конец. Это всё. Это край. Это тупик.

Эмбер лежит среди всякого мусора: очисток от моркови. Алюминиевых банок от фасоли. Плодоножек от томатов.

Веснушки стали ярче на белой коже. Губы потеряли выразительный цвет.

Я не смогу утащить её в безопасное место. Не донесу до комнаты.

Я

передвигаю её сантиметр за сантиметром под стол. Тут она в относительной безопасности.

Раньше Эмбер была рядом, и я могла поддаться истерике, но теперь ей нужна помощь, и я не имею права даже подумать о слабости.

А я всегда не любила все эти пиццы, выпечки!

Выпечка…

Пекарня…

Какая же я дура!

Осознание хуже удара тока.

Эмбер в обмороке. Заражение в её крови, но почему-то на щеках сразу шрамы, а не раны.

Мы должны были идти к Рему, а не лазить по шахтам.

Я забыла о нём. Я никогда о нём не думала. Но в последнюю нашу встречу он сказал:

– Эй, Кар, а я буду работать в пекарне в отеле, в который ты заселишься! Заходи, я на первом этаже около фитнес-зала. Там зелёная дверь, за ней длинный коридор, но ты не волнуйся, иди вперёд, и попадёшь ко мне. Я дам тебе лучший пирожок.

Он ещё так радостно это говорил, будто мы видимся с ним каждый день, и заходим в гости друг к другу по выходным.

Как будто мы в сказке:

Пойдёшь направо, то сё найдёшь. Пойдёшь налево другое найдёшь.

А за зелёной дверью пекарню отыщешь.

Дошёл ли вирус до туда, жив ли ещё мой знакомый?..

Всем сердцем теплится мысль, что с ним всё в порядке. Даже мало общаясь, он нить моей обычной жизни. И сам по себе хороший человек.

Эмбер необходимо помочь, но как я не знаю. Ею пульс такой слабый…

А если она умрёт, прямо в этом дурацком отеле, так и не выйдя на свежий воздух…

Внутри меня ураган из различных эмоций. Каждая эмоция и мысль пытается вытеснить другую.

Мне страшно. Я не ощущаю, как дышу. Сердце бьётся беспокойно, а потом вовсе заходит в бешеном ритме.

Я не смогу поднять Эмбер, я могу лишь оставить её здесь, и поторопиться к Рему. Объясните ему, что происходит – если он ещё не в курсе.

Пекарня и отель соединены, но вроде бы относятся к разным зданиям.

Я чётко слышу голос женщины: "Молитесь, молитесь!"

И я молюсь.

Молюсь, пока беру первый попавшийся нож. Молюсь, когда бегу мимо повара, размахивая ножом. Молюсь, когда разрезаю его кожу лезвием. Молюсь, наступая на его кровь. Поскальзываясь.

Молюсь и в шахте, ползя ниже и ниже.

Снова перекладина за перекладиной, но уже осторожнее, чтобы не задеть себя ножом.

Молюсь, когда бегу к зелёной двери.

Меняю молитву, когда острая боль пронзает живот, и мне приходится остановиться.

Совмещаю сразу все молитвы, что знаю, когда приходится остановиться в коридоре, ведущем в пекарню. Боль жгучая и острая. Боль выворачивает внутренности.

Становится туманно. Зрение теряется.

Держусь за стенку. Иду на свет и звуки. Пекарня так близко