Искусство наступать на швабру

Абаринова-Кожухова Елизавета

— «Всякие подгулявшие дамочки, не разбирая дороги, повреждают столбы, усугубляя и без того скудное освещение нашего города. И при этом матерятся, как извозчики, на всю Незнанскую улицу». Это уже из газетки «Кислоярск — сегодня».

— Дамочка — прокурор Рейкин, — проворчал Столбовой. — Опять сбили с мысли…

— Вы говорили о гаишнике Савельеве, — напомнил Дубов.

— Да-да. Так вот, вчера утром Савельева в бессознательном состоянии нашли на одном из городских пустырей. Когда он уже в больнице пришел в себя, то рассказал, что по окончании дежурства спешил на репетицию, но проходя мимо пустыря, ощутил сильный

удар по голове и больше ничего не помнит. То есть почерк тот же, что и в случае с Фроловой.

— Понятно, — помрачнел Дубов. — Значит, кто-то намеренно устранил Савельева, чтобы занять его место в отряде псов-полицейских и контролировать происходящее в доме Грымзина. И не сомневаюсь, что этот кто-то — черный полковник Берзиньш.

— Так мы сразу и подумали, — согласился инспектор. — Одного не пойму — какой у него был смысл нападать на Фролову?

— На Фролову — никакого, — уверенно ответил детектив, — но полковник Берзиньш и прокурор Рейкин давно грозились расправиться с Чаликовой. И вот, увидев Алису в одиночестве на пустынной «черной» лестнице, полковник просто не мог удержаться от искушения и не воспользоваться удобным случаем. Он же не знал, что к тому времени Надежда Чаликова уже передала и роль, и лисью маску Надежде Фроловой. — Василий замолк, чем тут же не преминул воспользоваться Серапионыч:

— А вот что пишет «Кислый путь»: «Так называемая творческая интеллигенция показала свое мурло во всей красе. Буржуй Грымзин не поскупился на гулянку, называемую у них банкетом. Жрали и пили обильно. Ихний президент Яйцын к такому событию не опоздал и, как всегда, рвался дирижировать оркестром. Оркестр изображала куртуазная, а по-нашему — б…ская поэтесса Кассирова. Подхалим буржуев Cвятославский дорвался до дармовщины и обожравшись, заснул на блюде и был обильно измазан хреном. Гнусный извращенец Мешковский напился, как свинья, и, вешаясь на шею к полицаю Столбовому, все вопил: „Где мой Мерседес?! Ах, где мой ЗАЗ-TURBO?!“…»

— Да уж, Ибикусов постарался, — сдерживая злость, проговорил Столбовой.

— Но заметьте — о ночных происшествиях ни слова, — заметил Дубов. — Да, Егор Трофимыч, так нашли этот «Мерседес» или нет?

Инспектор уже хотел было ответить, но его опередил Серапионыч:

— А вот еще одна заметочка из рубрики «Оперативная сводка». Где ж она?.. Ага, вот. «Пост ГAИ номер 3. Обнаружен автомобиль, подозреваемый в собственном угоне, при осмотре оказавшийся ЗAЗ-965 (Запорожец) белого цвета с присовокупленными фирменными знаками „Мерседес-Бенц“».

— Ах, какой же я болван! — неожиданно воскликнул Василий.

— А что такое? — чуть не хором всполошились его собеседники.

— Когда Надя… Надя Чаликова, — пояснил детектив, — единственный раз на мгновение приподняла маску лисы, неподалеку в коридоре находились все пятеро «псов-полицейских». Уже сразу после покушения на Алису я должен был догадаться, что преступник скрывается под собачьей маской. Ведь тогда мы могли бы схватить полковника с поличным!

— Ну, что поделаешь, — развел руками Столбовой, — утешимся хотя бы тем, что все остались живы.

Серапионыч между тем изучал «Правительственные ведомости».

— А вот еще одно утешеньице, — сказал он, опустив газету прямо на пустую тарелку. — «Из приказа по МВД. Первое. Объявить инспектору Столбовому Е. Т. благодарность за своевременное

раскрытие „дела Тортилы“ с правом сфотографироваться на фоне Президента Республики». Поздравляю, Егор Трофимыч. — Доктор извлек из внутреннего кармана скляночку и немного подлил в чай.

— Благодарю, — с еле скрываемой радостью произнес инспектор. — А второе?

— Сейчас посмотрим. — Серапионыч тщательно размешал чай и осторожно отправил в рот полную ложку. — Так, так, второе… Ага, вот. «Второе. Объявить инспектору Столбовому Е. Т. выговор за необеспечение безопасности и за упущение особо опасных преступников с изъятием фотографии на фоне Президента Республики».

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОСТРОВА НЕВЕЗЕНИЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ. AВТOМOБИЛЬ, CКPИПКA И ТOВAPИЩ КЛЯКCA

Жаркий летний полдень. Мысли в голове ползают лениво, как мухи по потолку. В такое время лучше всего думается о холодном пиве, мороженом и купании в вечерней реке. Вот закатилось солнце, его последние лучи подкрашивают розовым облака над уже потемневшим лесом, вода кажется черной и густой, будто кофе. Но она так нежно ласкает тело…

Василий Николаевич Дубов решительно смахнул с себя это наваждение. Надо собраться и думать, думать, думать. Детектив достал из-под стола футляр, вынул скрипку и заиграл что-то жалостное — такие мелодии обычно выходили из-под его смычка в минуты напряженных раздумий.

Где-то рядом скрывается эта «сладкая парочка», в любой момент готовая совершить новое преступление. А потому желательно, и даже очень желательно, их нейтрализовать. Но вот незадача — как их вычислить? И где они сейчас? Где угодно. Хотя нет, логика подсказывает, что после всех постигших их неудач они ушли на дно. Где-то отсиживаются. Где? Вот это вопрос, достойный обдумывания. Так, значит, у них есть где-то укромное местечко, где они держат свои фальшивые бороды и накладные ресницы. И где отлеживаются после шумных дел. Народ они хитрый, значит, это место, назовем его — малина, находится в некоем укромном уголке, куда никто чужой не суется. М-да, таких мест в Кислоярске и его окрестностях — пруд пруди. Обыскивать все брошенные дома, заводы и склады — дело неподъемное. Ну хорошо, зайдем с другого конца. Полковник Берзиньш не местный, значит, «малина» принадлежит прокурору Рейкину. И если поговорить с его бывшими друзьями и знакомыми, глядишь, кто и выведет на его логово.

— Так, здесь уже что-то наклевывается, — вслух произнес Дубов и, отложив скрипку, решительно взялся за телефонную трубку с намерением набрать рабочий номер инспектора Столбового. Однако делать этого не пришлось — инспектор сам ввалился в кабинет частного детектива и, тяжело дыша, упал в кресло.

— Что с вами, Егор Трофимович? — подскочил к нему Василий. По искаженному ужасом лицу и порванной одежде Дубов умозаключил, что Столбовой только что попал в какую-то неприятную переделку.

— Сейчас… Погодите… Дайте придти в себя… — бормотал инспектор, широко открывая рот, будто вытащенная из реки рыба. Василий извлек из сейфа початую бутылку коньяка и, преодолевая стучащие зубы инспектора, влил ему в рот рюмочку. Это оказало благотворное влияние на Столбового, и вскоре он смог членораздельно рассказать, что с ним случилось: