Искусство невозможного (в 3-х томах)
Шрифт:
щееся человеческое общество было бы более эффективно, если бы оно управлялось из единого центра. Типичный пример управления из единого центра обществом — то, что мы видели в Советском Союзе. Был вождь, было много всевозможных иерархических структур, которые прямыми директивами, указаниями подчинялись этому вождю. Включая, скажем, назначение цен на продукты питания. Вождь утверждал стоимость, скажем, карандаша в 12 копеек, а бутылки водки в 2.87. Эта система, как это видится не только мне, показала свою меньшую эффективность по сравнению с другой системой, которая называется либерально-демократической. Кардинальное отличие этой системы состоит в том, что она самоорганизующая,
Типичный пример — Англия. Каждый человек здесь — член десятков и сотен разных клубов. При этом он сам эти клубы и создает. Мои дети учатся в школе, и моя жена уже увлечена и вовлечена в разные интересующие ее сообщества. Причем она не очень это любит, но раз в две недели хотя бы полагается ходить на так называемые ассамблеи, куда приходят родители со своими чадами. Вместе они обсуждают, что называется, как жить дальше, рассуждают о текущих проблемах, называют имена тех, кто в чем-то отличился, показал себя на каком-то поприще. Пришел и я на подобную ассамблею, и меня спрашивают, играю ли я в гольф. Отвечаю: «Нет, не играю». — «А в теннис?» — «Да, говорю, играю». И мне тут же предлагают стать членом теннисного клуба. По-нашему это как бы можно назвать тусовками, но при этом никто никому не дает никаких указаний. Все кругом свободны, и свободны все в предлагаемом выборе.
Так вот Путин не понимает главной вещи: делегирование функций в регионы, в районы, в города и села значительно эффективнее, чем управление из центра. То есть он не верит, он не понимает важнейшего в этих отношениях центра с людьми. Причем мысль эта не философская, а чисто управленческая, хотя она связана с массой разных обстоятельств, в том числе и философских. И вот это его глубочайшее заблуждение приводит к тем трагическим ошибкам, которые он допускает.
А теперь более конкретно. Есть вещи, которые как бы не являются умозрительными заключениями, а результатом многовековой практики. Считается, что власть эффективна, если она децентрализована, особенно в большой стране. Власть эффективнее, если она разделена на законодательную, исполнительную, судебную, разделе-
на по горизонтали, разделена по федеральным, региональным, местным функциям. И поэтому, когда Путин, придя к власти после Ельцина, увидел, что страну шатает, он не понял главного — ее шатает, потому что она проходит сложный революционный этап, этап уже завершающийся. И сейчас важно не ужесточать законы, а обеспечить выполнение тех, которые есть. Вот почему нельзя разрушать парламентскую систему. Чтобы работа губернаторов была более эффективной, важно не присваивать себе право их снимать, потому что при этом разрушаются принципы демократического устройства государства. Потому что если ты имеешь право снимать того, кого я избирал, зачем я пойду на выборы. Зачем я пойду на выборы, если ты присвоил себе право вместо меня снимать того, кого ты не назначал.
Таким образом, Путин разрушил демократическое устройство российского государства, систему власти, присвоив себе право быть и исполнительной, и судебной, и законодательной, и местной, и региональной. Это катастрофа!
Это моя первая и самая крупная претензия к Путину. Вторая претензия в том, что Путин подавляет независимые от государства средства массовой информации. Правда, независимых в идеале не бывает, важно, чтобы они были независимы от государства.
Далее, сегодня Путин пытается переделить собственность, по существу поставив под сомнение само право собственности. Одного этого достаточно, чтобы рос криминал, увеличивалось влияние прокуратуры, спецслужб
И есть четвертая претензия — Путин не понимает, что он разрушает Россию. Вы знаете, как в Ингушетии нагнули народ, знаете то, что происходит в Чечне, так вот, сейчас создается потенциал для новых подобных подвижек на всем Кавказе. По существу, Россия начинает терять Кавказ, и никакие силы по созданию унитарного государства не смогут решить эту проблему.
Все это я говорю о том, что Путин сделал плохо, а теперь о том, что Путин не сделал, и это тоже плохо. Он не понял очень важной вещи — федеральное устройство государства требует абсолютно новой конфигурации государственного устройства Российской Федерации. То есть то, о чем я давно уже говорил: полномочия центра должны быть ограничены единым экономическим пространством.
— Вы вслед за Сахаровым утверждаете, что смысл жизни в экспансии. Как вы считаете, ваш друг Владимир Путин по своей натуре и устремлениям экспансионист?
— Знаете, мне в этом плане трудно о нем судить: мне кажется, здесь нужно брать на себя ответственность, а я, наверное, все-таки плохо его понимал раньше и, наверное, плохо понимаю сейчас. Есть вещи, по которым можно судить о нем как о человеке и президенте, — по нынешним конкретным фактам. Вот открываю газету и читаю, что вчера состоялись похороны 52 детей, погибших в авиакатастрофе над Германией. Как неприятен скандал с неприездом на похороны швейцарского премьер-министра. Тем не менее, оказывается, по сообщению «Московского комсомольца», который все-таки поддерживает власть, в 16 часов панихидного дня в Уфе стало известно, что на похороны едет президент Путин. Едет тогда, когда все уже с кладбища ушли. Что делать? Заново собирают людей, матерей, отцов, близких тех, кто погиб, пригоняют их к воротам кладбища, и они ждут Путина два часа. Путин появляется, а ОРТ как ни в чем не бывало монтирует сюжет, обманывая телезрителя.
Я понимаю, что политики лицемерят, я сам могу признаться, что в силу каких-то обстоятельств приходилось брать в союзники и лицемерие, я констатирую, что в мире сегодня нет сильных политиков, нет Рейгана, нет Тэтчер, Буш слабый, в Европе сильных президентов и премьеров тоже не сыщешь, но в случае с Путиным в этом эпизоде уже не лицемерие, а нечто большее, с моей точки зрения, — это подлость. Могу предположить, что он не знал об инциденте, но тогда подлы те, кто возле него, кто это все инсценировал. Как же так? Ведь Путин как бы верит в Бога, он все время под телекамерами держится за свечку.
И когда вы меня спрашиваете, ху из ху мистер Путин, я отвечаю совершенно определенно: мистер Путин, к сожалению, типичный продукт КГБ.
Раньше мне так не казалось, когда я его знавал при иных обстоятельствах. Нынче же Путин — типичное ГБ, адекватное как бы системе. Но самое печальное даже не это, а то, что система оказывается адекватна обществу.
Интервью взял Феликс Медведев
6 августа 2002 г. Час, Рига
БОРИС БЕРЕЗОВСКИЙ: СПОКОЙНО, ПУТИН СТРОИТ ГОСУДАРСТВЕННУЮ ВЕРТИКАЛЬ!
Я считаю, что все, что делает власть, последовательно. По существу, Путин выстроил уже две вертикали и сейчас эти две вертикали пытается дополнить третьей. Первая вертикаль — власти. Это прошло достаточно безболезненно для Путина и его администрации весной– летом 2000 года, когда был разрушен парламент в прежнем виде и была создана подконтрольная Дума, Совет Федераций в прежнем виде перестал существовать. С другой стороны, Путин присвоил себе право снимать законно избранных губернаторов.