Искусство невозможного (в 3-х томах)
Шрифт:
Собственники, в том числе государство, полностью одобрили все, что мы делали,— в первую очередь потому, что результаты работы коммерческой и финансовой команды в 1996-1998 годах были совершенно очевидны. Объемы перевозок за два года выросли почти на миллион человек (на 27,4%. — Ъ), доходы — более чем на $300 млн, акции компании поднялись в цене с $7 до $180, повысилась ее ликвидность и кредитоспособность, на линии встали западные самолеты, существенно улучшился сервис. Нам удалось изменить имидж «Аэрофлота» среди пассажиров и партнеров. К сожалению, сегодня многие достижения того периода сведены на нет.
— Почему возникло
— С первых же дней моей работы в компании возникла проблема содержания работников спецслужб. Их много — не менее трех тысяч человек из 14 тысяч. Начальник отдела кадров — кадровый работник ФСБ, начальник службы безопасности — кадровый офицер ФСБ. Мы, конечно, им очень сильно наступили на пятки, собрав в единый независимый расчетный центр деньги, которыми они раньше фактически управляли. Первый звонок, который я получил в начале лета 1996 года, был от Александра Коржакова, который топал ногами, ревел в «вертушку», что уничтожит меня, если я буду наступать на права ФСБ. В том же стиле высказывался и Михаил Барсуков. Именно силовые структуры явились первоначальными инициаторами того, что произошло позже, в 1998—1999 годах.
— Вы из-за этого покинули авиакомпанию?
— В марте 1997 года маршала Шапошникова на должности гендиректора «Аэрофлота» сменил Валерий Окулов. Единственной альтернативой была моя кандидатура, и до последнего момента никто, в том числе Шапошников, не сомневался, что именно я возглавлю компанию. Я надеялся, что сработаюсь с новым директором. Не получилось. К сожалению, амбиции Валерия Михайловича не соответствуют его уровню компетентности. В результате я принял решение покинуть «Аэрофлот». Это произошло в середине 1997 года, задолго до возникновения дела «Аэрофлота».
— Противоречие между гендиректором и топ-менеджментом компании сохранилось и после вашего ухода…
— В 1998 году Окулов озвучил свое желание уволить Александра Красненкера и некоторых других ведущих руководителей компании. Это решение встретило единодушное сопротивление правления «Аэрофлота». Гендиректор отступил, но стал готовить новую структуру управления — новым в ней было только отсутствие должностей всех неугодных ему людей. В конце 1998 года Окулов получил документально подтвержденное одобрение их увольнения со стороны премьер-министра Евгения Примакова. В начале января большинством голосов новая структура была утверждена.
Увольнения требовали одобрения трудового коллектива. Собрание назначили на 4 февраля, и я знал, что оно примет сторону Красненкера. Поэтому 18 января 1999 года Валерий Окулов отправился на прием к Генеральному прокурору Юрию Скуратову. Последнему была дана соответствующая команда «сверху». Так появилось уголовное дело в отношении якобы имевших место злоупотреблений в «Аэрофлоте». А 4 февраля спецслужбы провели рейд с обысками у ряда менеджеров «Аэрофлота», которые в связи с этим не смогли явиться на собрание трудового коллектива. Собранию было объявлено, что эти люди преступники и сейчас у них идет обыск.
— Каким образом причастен к деятельности «Аэрофлота» Борис Березовский, один из основных фигурантов уголовного дела?
— Никаким. Как бы мы или кто другой ни хотели притянуть за уши Березовского к «Аэрофлоту», ничего не получится. Мы друзья, но к бизнесу это никакого отношения не имеет. «Проблема Березовского » появилась в первую очередь потому, что возник конфликт между ним и
— Представители Генпрокуратуры утверждают, что располагают фактами, достаточными для предъявления новых обвинений по делу «Аэрофлота ». Что вам об этом известно?
— История с моим несостоявшимся арестом 13 ноября является показательным примером вранья со стороны Генеральной прокуратуры. Последний допрос состоялся 10 ноября. Я предупредил следова-
телей, что ложусь на операцию, предоставил все необходимые документы. Никакой другой повестки, в том числе на 13-е число, мне не выписывали. Но в клинику, где я лежу, из Генпрокуратуры прислали факс о том, что Николай Глушков находится под специальным контролем. Меня должны выписать 28-го числа. Скорее всего, 29 ноября пригласят в прокуратуру и вряд ли выпустят. Я знаю, по какой статье будут предъявлены новые обвинения — уже более конкретные, по схеме кредитования «Аэрофлота» в ФОК под депозиты в «Andava». Они столь же беспочвенны, как все предыдущие, и меня не пугают.
25 ноября 2000 г. Коммерсантъ-Daily, Москва
ПИСЬМО АДВОКАТА СЕМЕНА АРИИ
Уважаемый Борис Абрамович!
Сообщаю свое мнение о ситуации, возникшей за последнее время по так называемому делу «Аэрофлота», свидетелем по которому Вы являетесь.
Следствие по делу ведется Генеральной прокуратурой РФ с 18.01.99, то есть уже почти два года. Как Вам известно, постановлением следователя Генпрокуратуры Волкова Н. В. от 4.11.99 по ходатайству защиты уголовное производство в отношении Вас было прекращено за недостаточностью улик. Замечу, что правильнее было бы сказать: за полным их отсутствием.
В конце июля 2000 года следователь Волков Н. В. был командирован в г. Лозанну, откуда привез значительное число документов, предоставленных Генпрокуратурой Швейцарии (по его словам). Вскоре после этого он был уволен (возможно, ввиду его попыток отстаивать свое мнение о беспочвенности обвинения). Ни до его увольнения, ни после его ухода, то есть в течение трех с половиной месяцев, при Ваших допросах новым следователем г. Филиным А. Д. Вам ни разу не предлагалось дать объяснение о каких-либо вновь обнаруженных обстоятельствах или документах, пополнивших пустующий портфель обвинения или проливших новый свет на дело.
Между тем после Ваших активных действий по созданию «оппозиции » президентской власти в России появились очевидные и демонстративные признаки возобновления по делу «Аэрофлота».
30.10. с. г. заместитель генпрокурора г. Колмогоров В. В. сделал публичное заявление по ТВ о предстоящем предъявлении Вам 13.11 нового обвинения и избрании меры пресечения. При обращении моем по телефону к следователю Филину А. Д. последний сообщил, что ничего пока не знает об этом, а вызвать Вас на допрос собирался не 13.11, а 15.11.