Искусство невозможного (в 3-х томах)
Шрифт:
19 июля 1999 г. Агентство Federal News Service (FNS), Москва
ИНТЕРВЬЮ БОРИСА БЕРЕЗОВСКОГО
Субботняя программа ОРТ «Время», 17 июля 1999 года
БЕРЕЗОВСКИЙ: note 414 Капитал, как концентрированный потенциал нации, нанимает на работу власть. Форма найма называется выборами. Я считаю, что вот эти люди, которые владеют огромными ресурсами,
— это как раз те люди, которые могут мыслить стратегически. И я уверен, что, кроме этих людей, никто политическую конструкцию для России построить-то не может. Потому что эти люди больше всего озабочены сохранением того, что
И когда, например, мне задают вопрос: странно, чего ты здесь делаешь, ты богатый человек, ты мог бы жить там, я отвечаю очень просто, note 415 чисто рационально: капиталы наши здесь, в России. Если Россия не будет выстроена как мощное сильное государство, мы эти капиталы потеряем, ими завладеют другие. ВЕДУЩИЙ: Но тогда получается, что не должно быть принципиальной разницы между, например, Лужковым и Черномырдиным, вами и Гусинским, поскольку вы все озабочены одним.
— Я абсолютно с вами согласен, что есть та граница, до которой этого различия не существует. Поэтому я четко хотел бы отделить парламентские выборы от президентских выборов.
Я считаю, что появление группы Лужкова в парламенте — это положительный фактор для Думы. Я считаю, что появление людей Гусинского, как вы называете, в Думе — положительный фактор для
Думы. Появление людей Явлинского, людей Лебедя — это все значимо и правильно для России. Потому что эти люди будут прописывать законы, которые в наибольшей степени отвечают рыночной экономике.
Но совершенно другая часть — это президентские выборы. Вот Лужкова называют — вождь. Я считаю — это очень опасно. Правильно они его называют вождем. Я тоже считаю, что Лужков вождь. Нам не нужны больше вожди, мы уже всё — этот ресурс мы исчерпали. Поэтому Лужков-президент — это опасно, а скорее всего, пагубно для России. Будет кровь. Лужков открыто декларирует, что будет делить собственность по-новому. Ну кто просто так отдаст собственность? Что, не было примеров, что ли? Неужели Лужков считает, что кто-нибудь смирится с тем, что у него будут отнимать собственность? Как Евгений Максимович думал, что так легко, например, взять отобрать ОРТ или еще что-то.
Это не реализуемо без крови — не реализуемо сегодня. Давайте откровенно говорить, а не лицемерить. Поэтому Лужков призывает к тому, чтобы в России проливалась кровь. Он призывает именно к этому, и поэтому, я считаю, как президент он недопустим.
26 марта 2000 г. SMI.Ru, Москва
БЕРЕЗОВСКИЙ В «ВЕДОМОСТЯХ»
«Ведомости», № 53, 24 марта
БЕРЕЗОВСКИЙ: note 416 Два года назад я был в Давосе. Там была дискуссия о коррупции в мире, в том числе и России. И я задумался: где коррупция самая большая, в каких эшелонах? Самая большая коррупция сегодня в судебных структурах. А не задумывались почему? Основной источник коррупции — в перераспределении собственности. Собственности государственной в 1990 году было почти 100 процентов, а сегодня — 75 процентов частной. Кто перераспределял раньше? Правительственный чиновник с зарплатой 100 долларов. Я не знаю чиновника, который бы не взял взятку в миллион. Может, они и существуют, но я просто не знаю таких, ни в мире, нигде. Поэтому коррупция правительственных чиновников пошла на спад в тот момент, когда огромная часть собственности была поделена. И на уровне правительства сегодня коррупции почти и нет. Куда она переместилась? На уровень судебных инстанций, где собственность можно по-прежнему перераспределять.
Корр.: А где решение этой проблемы? Платить судьям
— Этот вопрос совершенно правильный. У меня нет на него ответа, но понятно, где надо искать решение. Надо локализовать проблему и сосредоточиться на коррупции в правоохранительных органах, бросить туда все средства. Там должен быть больший контроль, чем на уровне правительства. Там действительно платить нужно больше, но и карать серьезнее. А что еще? Я не знаю.
16 октября 2000 г. InoPressa.Ru, Москва
THE WASHINGTON POST: РЕВОЛЮЦИЯ ВСПЯТЬ
Группа депутатов палаты представителей конгресса США подвергла резкой критике администрацию Клинтона за оказание поддержки бывшему президенту России Борису Ельцину, который обвиняется в том, что во время своего пребывания у власти потворствовал коррупции и позволил крупным бизнесменам приобрести чрезмерное влияние. Подобной точки зрения придерживаются и некоторые из рецензентов недавно опубликованных мемуаров бывшего президента.
К сожалению, эти люди не знают российской истории. Как участник широкомасштабного процесса приватизации того периода, именно тогда мне и наклеили ярлык «олигарха», я хотел бы оценить произошедшие в России события в исторической перспективе.
Отменив в 1917-м частную собственность, большевики передали все экспроприированные богатства в управление двум организациям, которые должны были стать оплотом советского тоталитаризма,
— коммунистической партии и секретной полиции, известной как КГБ. Для достижения этой цели новые руководители физически устранили десятки миллионов предыдущих владельцев.
Спустя три четверти века Борис Ельцин всего за несколько лет повернул большевистскую революцию вспять и сделал это бескровно и эффективно. К 1998 году 75% собственности было передано в частные руки.
По словам критиков, приватизация была несправедливой — олигархи приобрели значительные активы по цене, значительно меньшей их реальной стоимости. Чтобы стал понятен контекст, в кото-
ром все это происходило, я напомню о событиях ключевого, 1996 года, который начался с того, что коммунисты получили большинство в Думе, а популярность Ельцина опустилась ниже отметки в 3% — в то время как рейтинг его соперника Геннадия Зюганова вырос приблизительно до 30%.
Именно в это время Ельцин и Анатолий Чубайс решили быстро продать значительную часть государственных активов, чтобы затруднить коммунистам ренационализацию частной собственности после ожидаемой победы Зюганова на президентских выборах. Такова была подоплека моего решения приобрести нефтяную компанию «Сибнефть». Для участия в аукционе мне и моим партнерам было необходимо по меньшей мере 100 млн. долларов, на руках же было всего 60 млн. долларов. Поэтому мы обратились к иностранным инвесторам — американским, западноевропейским и японским
— с предложением войти с нами в долю. Однако никто не дал нам ни цента, и Джордж Сорос, который всегда понимал Россию лучше других, сказал мне: «Риск слишком велик. Коммунисты все заберут. Россия скатывается в черную дыру, Борис, не будь дураком, забирай свою семью и уезжай, пока еще не поздно».
Но мы не уехали. Я нашел деньги в России, мы выиграли аукцион, мы помогли Ельцину одержать победу над коммунистами на выборах, использовав для этого возможности частных телеканалов.
Спустя неделю после выборов с Запада мне пришло предложение продать мою долю в «Сибнефти» за 1 млрд. долларов. Так что утверждение о том, что мы заплатили низкую цену, не соответствует действительности — в аукционе мог участвовать любой, кто проявил бы серьезный интерес, но мало кто был готов рискнуть.