Искусство невозможного (в 3-х томах)
Шрифт:
Смотрите, что произошло. Я не буду сейчас далеко ходить в Ирак, а я поблизости — на постсоветском пространстве. Даже в отличие от того времени, когда я был исполнительным секретарем Содружества Независимых Государств, Россия сейчас имеет совершенно другое положение. Для того чтобы быть влиятельной силой среди других, меньших по масштабу, по мощности государств, нужно как минимум удовлетворять двум условиям: гарантировать этим государствам военную безопасность, то есть безопасность в случае внешней агрессии, и гарантировать элитам этих государств преемственность власти.
Я не говорю сейчас, что мы им не гарантируем никакой военной безопасности, мы публично
— это не только замена одной политической системы на другую, одной экономической системы на другую, — это смена элит. И эта смена не происходит без ошибок.
В России была куча ошибок наделана. Вот обвиняют, что и Кучма криминальный, и Лукашенко криминальный. Почти всех президентов западная пресса обвиняет в том, что они криминальные. И Назарбаев криминальный. Я не буду сейчас заниматься исследованием этого вопроса. Я знаю только, что революция без ошибок не обходится. И поэтому говорят, что революция пожирает своих детей. Так вот, эти элиты остро нуждались в защите. Таким гарантом в защите являлась Россия, и она утеряла это качество. Потому что, если
завтра президент Кучма, которого я очень хорошо знаю и который много сделал для становления СНГ как монолитного государства… А потом против него начались процессы, например по делу Гонгад– зе. Я не знаю, правда это или нет. Я не хочу в это лезть. Но если завтра Кучма вынужден будет уехать с Украины (у него есть только одно место, куда он может приехать, — это Россия) и попросить, чтобы его защитили, а послезавтра президент Америки Буш скажет: «Послушай, Володя, вот я смотрю в твои честные глаза и вижу, что ты участвовал во взрыве домов в Москве в 1999 году; что участие спецслужб в теракте в Театральном центре очевидно; что в Чечне происходит геноцид народа; и по совокупности нужно трибунал открывать против тебя, Володя. Но мы не откроем, потому что Кучма, который сидит сейчас в Москве, поедет в суд прямо под трибунал». И что, вы думаете, сделает Путин? Он сдаст Кучму без всяких сомнений, без вариантов. И это не потому, что Путин плохой (я сейчас не об этом говорю), а потому, что сейчас в России нет силы гарантировать защиту тех, кто раньше был рядом с ней.
Я специально остановился на этой части мира, чтобы показать ту проблему, с которой столкнулась Россия. Так вот армия чувствует потерю этого превосходства. Американские войска — в Средней Азии, они же завтра будут в Грузии, ну и вообще везде, где захотят, грубо говоря. Мы закрыли военную базу во Вьетнаме, на Кубе. Я не говорю, хорошо это или плохо, что американские войска там. У меня есть свое к этому отношение и своя аргументация этого отношения. Есть плюсы, есть минусы, но Путин как президент обязан был объяснить не только армии (армии прежде всего), но и народу: почему это выгодно для России, почему это выгодно нам. Он этого не сделал, потому что у него нет аргументации. Он может сказать: «мочить в сортире», «замучаетесь пыль глотать», «отрежем так, что больше не вырастет». Вот и вся терминология президента РФ, а большинство населения — не блатная часть населения. Ей нужна другая аргументация. Блатная ее не устраивает. И армию в том числе. Поэтому я считаю, что армия является, безусловно, не открытым противником президента (нет ни одного открытого, все готовы поднимать даже две руки). Армия
Дальше — журналисты. Тут, я думаю, все понятно. Журналисты озлоблены больше всех, им заткнули рот. Они привыкли говорить то, что они думают. Да, может быть, больше, чем полагалось говорить интеллигентным людям, резче. Но тем не менее они привыкли
к этой свободе. И конечно, журналисты недовольны тем, что СМИ — давайте называть вещи своими именами — поставлены под контроль государством почти полностью. Я очень много общаюсь с журналистами, в том числе из тех газет, которые я контролирую. Я знаю, под каким давлением они находятся. Тем не менее я сам не предпринимаю никаких действий, чтобы звать их на баррикады, потому что считаю, что это верная гибель их, тех СМИ, которые они продолжают поддерживать хоть на каком-то уровне. Тем не менее совершенно очевидно, что есть глубокое внутреннее раздражение журналистского корпуса России действиями президента по отношению к СМИ, не только по отношению к ним, но и в том числе к ним.
Наконец, следующая элита — это Церковь. Церковь традиционно имеет колоссальное значение в России. Я сейчас буду говорить про Православную церковь. И традиционно Церковь разделена на две части: та, которая лижет власть, и та, которая верит в Бога. Так вот та, которая лижет, она, конечно, с Путиным, а та, которая верит, она, конечно, не с ним, потому что для нее совершенно очевидно, что Путин — человек неверующий. Это абсолютно понятно. Особенно меня потрясло интервью с его так называемым духовным отцом. Вы, если его прочитаете, вам тоже будет ясно отношение Путина к Церкви и отношение к вере.
Ну и наконец последняя, к сожалению, в политическом смысле по влиянию — это интеллигенция. Интеллигенция в России традиционно высокоморальна и абсолютно импотентна с точки зрения действия. Честно сказать, за последние три года, когда стало очевидно возрождение авторитарного режима, а это произошло не так давно, интеллигенция один-единственный раз подняла голос по поводу войны в Чечне. Когда вдруг спонтанно, не по чьей-то указке, несколько десятков известных людей России написали письмо, провели демонстрацию, вышли на площадь, что совсем не просто в России. И сказали свое «нет» войне и геноциду в Чечне.
Вот такая классификация.
Извините, забыл. Есть одна суперэлита — это Кремль. Это суперэлита, которая из себя представляет президента, администрацию и попеременно пристяжных. Это могут быть какие-то губернаторы, какие-то олигархи, какие-то сотрудники спецслужб и т.д. Это попутчики, которых на этом пути Кремль выбирает для того, чтобы усиливаться. По существу эта суперэлита, с одной стороны, пытается интегрировать силу всех других элит, а с другой — находится в противопоставлении с этими элитами, которые я описал.
note 444 Капитал в любой стране мира не только вмешивается во власть, а влияет на нее огромным образом. При этом капитал надо понимать не вульгарно — человека с мешком денег, а как концентрированный потенциал наций, который распределен неравномерно. Это и деньги, и фабрики, и заводы, и мозги. Чем его больше, тем он больше влияет на политику. Вы скажете, что Ходорковский не является политическим фактором в России? Откройте любые рейтинги. Или владельцы «Боинга» не являются политическим фактором в Америке? Или семья Бушей не являлась, пока Буш не стал президентом? Во всем мире капитал оказывает колоссальное влияние на политику. Активно, в большинстве случаев тайно, вмешивается в принятие решений и выборные кампании.