Искусство обмана. Популярная энциклопедия
Шрифт:
Спустимся с небес на нашу грешную землю. Россия. Годы Советской власти. Как там у нас было с критикой? Нормально… Хочешь критиковать товарища по работе? Вперед, на трибуну. Честь тебе и хвала. А начальника цеха? Ну, если критика заслуженная, конструктивная, попробуй. А директора завода? Стоит ли? Может, лучше в рабочем порядке… Напишите ваши предложения и передайте секретарю в письменном виде. А секретаря райкома? Тише, тише… Ты думай, что говоришь! Может, тебе и власть наша не нравится? И политика Центрального Комитета партии?
Если человек отвечал на этот вопрос утвердительно, то у него сразу появлялись две перспективы: отправиться на лесоповал в Сибирь или попасть в «психушку». Это был типичный
«…Ненавидь и губи своих собратьев-людей — раздается повеление в эту минуту; люби своих собратьев-людей и оказывай им всякую помощь — слышится новое повеление в следующую минуту. Пускай в ход все средства для обмана — говорит один кодекс; будь правдив и верен в слове и в деле — говорит другой кодекс и т. д.», — писал Таранов в своей книге «Секреты поведения людей».
Такое положение характерно для любой замкнутой корпоративной системы от мафиозной банды до страны с тоталитарным режимом. Однако со временем ненависть, которую руководство сообществом вкладывает в свой народ (при отсутствии «внешних врагов»), может быть обращена «внутрь». Поэтому действительно устойчивыми тоталитарные системы могут быть только в условиях постоянных войн, когда есть выход негативной энергии масс. Внутри же страны в целях стабилизации общества правители должны были пропагандировать положительные идеалы (вроде широко рекламируемого советского лозунга «Человек человеку — друг, товарищ и брат»). Парадокс состоял в том, что люди, стоящие у власти, старались привить народу в общем-то правильные нравственные нормы, одновременно сами оставаясь глубоко безнравственными людьми. И это понятно, ибо, как говорил Г. Гейне, «Честность — прекрасная вещь, особенно когда все вокруг честные, а я один жулик». Как пишет Д. И. Дубровский, «клеветники и доносчики, захватившие руководящие позиции, обычно начинают «читать мораль», выступать в роли блюстителей нравственности, ибо им выгодно иметь Дело с честными, порядочными людьми, добросовестно выполняющими свои обязанности. Эта двойная мораль — одна для себя, Другая для управляемых — неизменный атрибут антидемократических режимов и бюрократически организованных учреждений, «закрытых» для свободного критического обсуждения».
Однако, поступая так, властители с неизбежностью сами попадают в расставленную для других ловушку. Ибо рядовые коммунисты, искренне верящие во внушаемые им идеалы правды, доброты, равенства и справедливости, нередко выступали с разоблачением зарвавшихся партийных боссов, давно уже отбросивших все моральные нормы. Обычно система тотального контроля за инакомыслием успевала тушить разгорающиеся скандалы, пока эксперимент Михаила Горбачева по созданию «социализма с человеческим лицом» не привел к ее краху.
По-видимому, как и в квантовой механике, где постулируется нахождение электрона только в определенных областях орбиты, в обществе не может быть середины между демократией и тоталитаризмом. Либо власть железной рукой подавляет малейшие признаки инакомыслия, всей силой своего репрессивного аппарата поддерживая ложные предаавления, либо она допускает свободу слова и в этом случае рискует оказаться под беспощадным огнем независимой прессы. Конечно, в последнем случае у властей еще остается немало рычагов воздействия на газеты, радио и телевидение, примеры которого мы видим в настоящее время, однако экономическое давление уже не может гарантировать вечного существования царства лжи. Изначально заложенное в человеке стремление к истине настолько сильно, что заставить
Джордж Оруэлл в своем знаменитом романе «1984» описал грядущее тоталитарное общество, где партийная верхушка полностью контролирует не только поступки, но и в определенной мере даже мысли своих сограждан. Это общество полно лжи; ложь проникла во все поры существования людей, так что они потеряли всякую ориентировку в окружающем мире. В головы жителей этого супергосударства с детства вдалбливаются абсурдные на первый взгляд лозунги типа:
«ВОЙНА-ЭТО МИР»,
«СВОБОДА — ЭТО РАБСТВО»,
«НЕЗНАНИЕ — ЭТО СИЛА».
Подспудный смысл такой пропаганды состоит в том, чтобы перевернуть всякую логику в умах людей и заставить их бездумно выполнять любые приказы сверху, какими бы бессмысленными они ни были.
П. Бодри. Истина
Специальное Министерство Правды, содержащее тысячиников, занималось тем, что постоянно подправляло прошлое, громоздя одну ложь на другую до тех пор, пока уже невозможно было вспомнить, какие события происходили на самом деле. Как пишет Дж. Оруэлл, «…если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой. «Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».
И хотя Оруэлл в своем романе-антиутопии показал вымышленный мир, нам, людям, помнящим социализм советского образца, он не кажется таким уж фантастическим. Мы учили историю по книгам, в которых все было так, как хотели это видеть партийные вожди, а не так, как это было на самом деле, причем история, особенно новейшая, бывало, перекраивалась по нескольку раз. Мы, как и герои оруэлловской Океании, на первомайских демонстрациях несли лозунги «Свобода. Равенство. Братство. Мир. Труд. Май», но только в Двух последних словах содержалась истина.
«Свобода» существовала только на словах, «равенство» было фикцией (стоило только сравнить содержимое «спецраспределителей» с прилавками обычных магазинов), «братство» рядового работяги с секретарем обкома не могло присниться последнему и в дурном сне, а «мир» ковался на многочисленных военных заводах, в которые, словно вода в песок, уходило три четверти совокупного валового дохода страны.
Закончить этот раздел хотелось бы рассмотрением такого явления, как отображение проблем Истины и Лжи в изобразительном искусстве. Ложь издавна изображалась метафорически в виде красивой полуобнаженной женщины с маской на лице и лисицей у ее ног. Что же касается Истины, то здесь мы встречаем большее разнообразие. Чаще всего она изображается в виде женщины с зеркалом в руке, выходящей из колодца. Именно в таком виде мы встречаем изображение Истины на полотнах французских живописцев Бодри и Лефевра.
Однако другие художники возражали против такого пасторального подхода, понимая, что у такой Истины нет никаких шансов доказать свою правоту. Поэтому немецкий художник Арнольд Беклин на своей картине изобразил ее не с зеркалом, а с мечом в руке.
Русские художники тоже внесли свой оригинальный вклад в дискуссию по данному вопросу — достаточно вспомнить картину Николая Ге «Что есть истина?», на которой изображен сытый и преуспевающий Пилат, с одной стороны, и измученный, но твердо отстаивающий истину Христос — с другой. В трактовке русского живописца Истине предоставлен печальный удел быть вечно гонимой и униженной.