Искусство притворства
Шрифт:
— Ты прекрасно понимаешь, о чем я тебе говорю! Я не собираюсь нарушать нашего соглашения. Если я сделаю это, ты будешь иметь моральное право потребовать вернуть деньги, которые ты мне дал, — а эти деньги нужны моей семье. У нас сейчас очень плохое финансовое положение. Ты уже говорил мне о том, что не веришь в любовь, но отказывать своим сыновьям в эмоциональной защите, которая им будет так нужна… — Лиззи колебалась, а потом решила забыть о том, что она может разозлить его. Если уж она взяла на себя роль защитника его детей, тогда ей надо забыть о себе. — Ведь ты не хочешь, чтобы они страдали в детстве —
Илиос молча взглянул на нее, а она затаила дыхание, ожидая его ответа. И когда он последовал, то оказался неожиданным:
— Шампанское, очевидно, пробудило в тебе не только сексуальное влечение к моему телу, но и желание откровенно поговорить.
— То, что я сказала, не имеет никакого отношения к шампанскому? — горячо возразила Лизи — ей казалось, что Илиос не верит ей, как бы она ни старалась объяснить ему ситуацию.
Помириться со своим кузеном? Помрачнев, Илиос вспомнил о том, как Тино издевался над ним в детстве. У Тино была любящая мать, а также многочисленные родственники — тети, дяди и кузены, в то время как мать Илиоса настолько не любила сына, что совершенно его забросила. Конечно, Тино приходилось нести и свой крест. Дед никогда не позволял ему забыть о том, что отец его умер как трус.
Потомки по мужской линии, по мнению их деда, имели единственное предназначение — продолжать род Маносов. Они должны были владеть виллой Манос и землей, на которой она стояла, и достойно продолжать их историю. Все другое не имело значения.
Но в словах Лиззи была правда. Все люди смертны, и если он вдруг умрет, не вырастив своих сыновей, то найдутся многочисленные хищники, жаждущие вцепиться в незащищенные тела его наследников.
Они с Лиззи смотрели на жизнь с разных точек зрения. Она свято верила в любовь — родительскую и семейную. А он не верил. В первую очередь она думала о своих сестрах, и каждое ее слово, когда она говорила о них, было пронизано нежностью и заботой. Лиззи готова была сделать все, чтобы защитить свою семью. Наверное, она так же будет относиться и к своим детям, когда сама станет матерью? Илиос нахмурился. Это не соответствовало его взглядам на противоположный пол. Возможно, Лиззи была исключением. Ну и что?
Проблема была в том, что он слишком часто задавал себе этот вопрос, когда думал о Лиззи Верхэм. «Ну и что?» — спросил он себя, когда был вынужден признать, что она пробудила в нем сексуальное желание. Смутное томительное влечение, которое возникло в нем, вспыхнуло с новой силой, превратившись в необузданную мужскую страсть. И совершенно неожиданно для себя, наперекор тому, что он знал о себе, ее признание в том, что она хочет его, необычайно возбудило его. Такого желания он никогда не испытывал.
Илиос взглянул на бокал шампанского в руках Лиззи, а потом на бутылку в ведерке со льдом. Взяв бутылку, он сказал Лиззи:
— Допивай шампанское, иначе мы обидим Спироса, а мне еще придется сюда приходить.
Лиззи покачала головой:
— Я уже выпила полный бокал.
— А два бокала могут пробудить в тебе необузданное влечение к моему телу и представления о том, что ты можешь сделать с ним? — поддразнил он ее. И прежде, чем Лиззи смогла придумать ответ, непринужденно продолжил, наполнив ее бокал: — Мне кажется, что лучший способ охладить твое сексуальное
— Это… это предложение? — отважилась спросить она, и ее собственный голос показался ей незнакомым.
Его ответ поразил Лиззи:
— Если ты хочешь этого
Хотела ли она? Что здесь происходит? Неужели Илиос действительно говорил о том, что хочет ее? Физически? Сексуально? В постели?
Лиззи не могла ничего сказать. Просто не смела.
Десять минут спустя, когда Илиос открыл для нее дверцу автомобиля, Лизи поняла: как бы она ни мечтала заняться любовью с Илиосом, она все же оставалась женщиной, которая хотела, чтобы он первый выразил свое влечение к ней. Ей нужно было знать, что он тоже хочет ее. Но этого не произойдет.
А если произойдет? Илиос, возможно, прав и лучшим способом избавления от желания, которое, мучило ее, было лечь с ним в постель?
Горячая волна накатила на ее тело. Но ведь она — взрослая женщина, ей двадцать семь лет. Она прекрасно, понимала, в какой ситуации оказалась. Неужели она действительно хочет вернуться домой» не испытав того, что предлагал ей Илиос, лишь потому, что, сначала хотела бы получить его ухаживания? А может быть, она просто тоскует о том, чего у нее никогда не было?
Никто, кроме них двоих, не узнает о том, что на время она оставила свою роль, которую стала играть после смерти родителей, — роль старшей сестры, хранительницы семейного очага. В этой роли Лиззи должна была постоянно контролировать свое поведение чтобы соответствовать семейным стандартам. Здесь, вместе с Илиосом она могла испытать ощущение, которое было ей недоступно в ее реальной жизни.
Глава 11
Подъехав к зданию «Манос констракшн», они молча вышли из машины, так же молча подошли к лифту. Когда они оказались перед дверью его квартиры, Илиос стал доставать ключи, а Лиззи случайно взглянула на пол.
— Что это?
Наклонившись, Лиззи подняла бусинку, лежавшую на пороге.
— Очевидно, сюда заходила Мария, и, несомненно, она уже знает о нашей свадьбе, — ответил Илиос, взяв у нее бусинку и снова положив ее на пол. — Это средство от порчи и дурного глаза. Согласно греческой традиции, так можно уберечь своих близких людей. Мария явно одобряет наш брак, поэтому оставила здесь эту бусинку — чтобы нас миновала беда.
Лиззи кивнула. Ей хотелось снять с себя это дорогое шерстяное платье и надеть что-нибудь простое и удобное, но она подумала, что если она сразу направится в спальню, Илиос может неправильно ее понять.
— Кто придумал такое оформление сада? — вместо этого спросила она. — Я еще не выходила в него, но…
— Я так захотел. Скопировал некоторые элементы из сада виллы Манос.
Разговаривая, они прошли в гостиную.
— Я останусь целым, если предложу тебе прогуляться по саду? — спросил ее Илиос.
«Интересно, о чем он думает? — гадала Лиззи. — И что чувствует?»
— Если ты хочешь посмотреть сад, то может быть, ты сначала переоденешься во что-нибудь менее…
Звук его голоса заставил ее встрепенуться, отбросить свои смятенные мысли и сконцентрироваться на происходящем.