Искусство соблазна

Айвори Джудит

В самом деле. Доверие сегодня не было проблемой. Сегодня Эмме доверились больше, чем она бы того хотела. Терпимость и выдержка — для нее сегодня проблема состояла именно в этом. Кроме того, будучи скользким, как червяк, Леонард Эйсгарт был к тому же ужасным занудой.

Утро, от которого Эмма не ждала ничего и даже рассчитывала отдохнуть, принесло ей массу сюрпризов. В комнате на столе возле окна ее ждал серебряный поднос, а на подносе маленький конверт, доставленный не по почте, а лично. Она не узнала почерка, но когда вскрыла письмо и

начала читать, сомнений в том, лето его написал, у нее не осталось. Пусть даже почерк незнаком и подпись отсутствует.

«Я в карете на Холкин-стрит. Жду. Ты знаешь, как выглядит карета. Выходи — или я сам приду. А что до Леонарда, этого горшка с ослиной мочой, то я, если надо, и в нос ему могу дать».

Эмма спустилась в лифте до того этажа, где был ресторан, позаимствовала в гардеробе чью-то накидку с капюшоном — неплохое средство маскировки, если бы не надо было возвращать вещь на место самое большее через десять минут. Завернувшись в накидку и набросив на голову капюшон, она торопливо шла к Холкин-стрит, всю дорогу ругая Стюарта на чем свет стоит за неосторожность и себя за то, что не проигнорировала его послание.

И все же, свернув с Белгрейв-плейс, она не могла не отметить радостного подъема при виде его кареты, запряженной шестеркой сияющих лошадей. Экраны были опущены, салон затемнен. Лакей вздрогнул, когда она подошла к нему, но достаточно проворно открыл перед ней дверцу и впустил внутрь.

Дверца закрылась, и Эмма оказалась почти в полной темноте.

— Ты хочешь, чтобы я зажег свет? — спросил ее низкий мелодичный голос, который она легко узнала бы из тысячи. Интересно, Стюарт спланировал эти мелодраматические эффекты или у него само так получается? Пещера летучей мыши. Жилище графа Дракулы.

— Да, пожалуйста.

Искра, вспышка, длинные пальцы, сжимающие спичку, красивая рука, прикрывающая пламя. Эти руки приближаются к ней, пламя выхватывает из тьмы лицо с резкими, пронзительными чертами. Лицо самого князя тьмы. Стюарт зажег небольшую газовую лампу, что находилась как раз рядом с ней. Справа вверху. Он подсел к ней ближе. Его подбитое мехом пальто было расстегнуто. От меха, казалось, исходило тепло. Фитиль разгорелся. Звякнул хрусталь — плафон встал на место как раз в тот момент, когда салон озарился светом. Лицо Стюарта, сейчас хорошо освещенное, на миг приблизилось, затем он снова откинулся на спинку. Мех шиншиллы струился по темно-красной коже обивки. Стюарт положил ногу на ногу.

Шляпа его, перевернутая, валялась рядом на сиденье, в нее были брошены перчатки. Он поднял руку и тут же бессильно уронил ее.

— Чего ты хочешь? — спросила она. — Эмма Хартли не должна встречаться с Монт-Виляром в его карете. Это опасно. Ты знаешь почему. — От того, что она сидела вот тут, так близко от него, сердце ее бешено колотилось. Она уже знала по опыту, что партнер ее не слишком скрупулезно придерживался правил игры.

И тут вдруг карета дернулась и тронулась с места. Эмма мало сказать что удивилась.

Она замотала головой. Но что толку, если все окна были закрыты.

— Куда мы едем? Что ты задумал, черт возьми? — спросила она, повышая голос.

— Я везу тебя к себе домой.

— О, Стюарт, перестань. — Она скрестила ноги, при этом нижняя юбка из тафты предательски зашуршала о шерсть. — Почему бы просто взять и не отвезти меня к Леонарду? Объявить о нашей связи, рассказать, какие мы классные ребята, и предложить ему выпить с нами пивка?

— Пока ты еще не ускакала слишком далеко в своем праведном гневе, не хочешь ли у меня спросить, почему я захотел с тобой поговорить с глазу на глаз?

Она ничего не сказала, лишь поджала губы и сложила руки на груди.

— Я пытался кое-что тебе принести, задать тебе вопрос, затем я обнаружил, что мой дядя меня опередил. — Стюарт недовольно хмыкнул. — Мне не очень нравится моя роль.

— Я объясняла тебе, что все будет именно так.

— Да, но знать и жить — разные вещи.

— Я и об этом тебе говорила. Мы можем в любой момент все прекратить.

Стюарт опять издал какой-то неопределенный недовольный звук и швырнул ей несколько листов, скрепленных вместе. Они приземлились у нее на коленях с легким шелестом.

— Провенанс. Ты сказала, что я должен сократить его на один лист. На какой лист? Это имеет значение? — Он выдержал паузу, глубоко вздохнул и уставился себе под нога. — Да, все верно. Я хотел взглянуть на тебя. И при этом не волноваться о том, правильно ли я себя веду и что подумает какой-то мерзавец, если я буду пялиться на тебя во все глаза. Мне надо беспокоиться о том, что подумает Леонард — а меня это никогда в жизни не волновало. — Стюарт набрал в легкие воздух. Ему нужна была передышка после долгой речи.

Сочувствие, симпатия, чуть щекочущее нервы женское тщеславие — все это перечеркнуло одно слово, слово, услышанное от Леонарда. Гарем. Как бы ей хотелось верить в то, что это была злобная клевета, но она понимала, что скорее всего Леонард сказал правду. Тогда становилось понятно, откуда взялась Амина и другая, с таким же странным именем. Остатки того гарема, что услаждал его в Турции. А почему бы и нет? Стюарт был достаточно богат и силен, чтобы держать гарем. Что мешало ему иметь столько женщин, сколько он хотел? Интересно, он до сих пор спит со своими «ангелами-хранительницами»?

Эмма взяла документы в руки, решив, что избавится от него как можно скорее. Она просмотрела акты о продажах, буклеты выставок, другие документы на листах различного размера, скрепленных вместе металлической скрепкой. Эмма пыталась обнаружить среди них самые последние по времени, которые удостоверяли бы его право на статуэтку. Эмма нашла эти документы, просмотрела один раз, нахмурилась, заморгала, еще раз внимательно просмотрела документы, особенно тщательно акт о продаже. И почувствовала, как волоски на коже стали дыбом. Она взглянула на Стюарта и рассмеялась.