Искусство жить. Реальные истории расставания с прошлым и счастливых перемен
Шрифт:
Я подозревал, что Эмма не позволяла себе собственных чувств из опасений, что ее снова отошлют прочь из дома.
И хотя умение Эммы потакать желаниям родителей не оказало отрицательного влияния на развитие ее недюжинных интеллектуальных способностей, оно остановило ее в эмоциональном развитии.
Когда научный руководитель Эммы попросил ее выбрать для диссертации одну из двух исследовательских областей, а потом сказать, какую тему она предпочла и почему, Эмма сломалась. Столкнувшись с необходимостью сделать выбор, она, не имея внутреннего компаса,
Нарушив царившую в моем кабинете тишину, Эмма спросила:
– Как вы думаете, почему я сейчас вспомнила открытку, которую делала для мисс Кинг?
– А вы что думаете по этому поводу?
– Я не знаю. Та беседа с отцом была очень похожа на наш разговор с Марком. Они оба говорили мне, что я чувствую в действительности или что должна чувствовать.
Эмма сказала, что не понимает, как люди могут знать, какие чувства они испытывают.
– Львиную долю времени я не знаю, что чувствую. Я вычисляю, что должна чувствовать, а потом просто веду себя соответствующим образом.
Я начал объяснять Эмме, что она знает, где искать свои эмоции: в собственных воспоминаниях, снах, действиях.
Она вспомнила об отце, когда мы говорили о споре с Марком, потому что два эти события казались ей схожими. А рассказав мне про опоздание на свидание с бойфрендом, Эмма сигнализировала нам обоим о том, что ей тогда не очень-то хотелось его видеть. Но в ответ на мои попытки объяснить свои мысли, она вдруг расплакалась.
– Мисс Кинг, – всхлипывая, прошептала она. – Мисс Кинг.
Позднее Эмма скажет мне, что сама не поняла, почему воспоминания о том утреннем разговоре на кухне так расстроили ее и вызвали такой шквал эмоций:
– Мама терпеть не может, когда жалеют себя.
Я ответил ей, что, по моему мнению, это была не жалость к себе, а печаль. Скорее всего, она оплакивала потерянную себя, это была скорбь по маленькой девочке, которой не позволяли иметь собственные чувства.
Почему родители завидуют своим детям
Несколько лет назад у меня была пациентка, которую я назову Амирой. В двадцатисемилетнем возрасте она попала в серьезную автомобильную аварию – машину, которой управляла Амира, занесло и выбросило на разделительную полосу на трассе М1. Физических повреждений она во время катастрофы не получила, но в эмоциональном плане пострадала очень сильно.
Через два года после аварии Амира начала возвращаться к нормальной жизни, но обнаружила, что ей становится все сложнее и сложнее рассказывать матери об улучшении своей ситуации.
– Я терпеть не могу ее бесконечные машалла, – сказала мне Амира. – Машалла означает «на то была Божья воля», и мама говорит это каждый раз, когда со мной происходит что-то хорошее. Она делает это, чтобы уберечь меня от «сглаза», то есть защитить от людской зависти, а меня это бесит до невозможности.
Амира описала мне, как рассказывала матери о том, каким образом они с женихом планировали провести медовый месяц.
–
Мне показалось, что корнями желание матери Амиры оградить дочь от зависти других людей уходит в ее собственное чувство зависти. Поначалу Амиру эта мысль удивила. Но, поразмыслив, она пришла к выводу, что ее мать, возможно, тоскует по былым временам.
Эмма сказала, что не понимает, как люди могут знать, какие чувства они испытывают: «Львиную долю времени я не знаю, что чувствую.
Я вычисляю, что должна чувствовать, а потом просто веду себя соответствующим образом».
Однажды она сказала дочери, что самым счастливым периодом ее жизни был первый год замужества, когда они с мужем, то есть отцом Амиры, жили во Франции.
– Да, ей, наверно, было нелегко меня слушать, – признала Амира. – Я жду свадьбы и мечтаю о детях, а она уже вдова и живет прошлым.
Позднее Амира задумалась, не слишком ли бессердечно она себя вела, и даже начала подозревать себя в том, что неосознанно пыталась возбудить в матери зависть.
Мы часто с завистью смотрим на сокровища, которыми обладают наши дети, на возможность физического и интеллектуального роста, на умение радоваться жизни, материальный достаток. Но самую большую зависть вызывает у нас их потенциал.
Роберт Б., пятидесятипятилетний работник государственного учреждения, однажды описал мне один из своих снов: «Я стою на склоне горы. Мои давно покинувшие этот мир дедушка с бабушкой находятся на самой вершине, прямо под облаками. Они отдыхают в маленькой деревянной хижине и дожидаются прихода моих родителей, которые уже почти добрались до пика горы. Я стою чуть ниже родителей. А дети мои только что вышли из нашего базового лагеря и начали подниматься по склону. Я прячусь за большим камнем, и они, не заметив меня, проходят мимо. Когда я возвращаюсь на тропу и вижу, что они уже поднялись гораздо выше меня, меня охватывает эйфория».
Среди прочего, сон Роберта демонстрирует его видение пути, называемого нами жизнью, – то есть движения от рождения до смерти, от колыбели (базового лагеря) до могилы (маленькой деревянной хижины). Кроме того, в нем проявляется его подсознательное желание вырваться из потока времени, поменяться местами со своими детьми и почувствовать, что у него впереди более долгая жизнь, чем у них.
Чаще всего описываемая мною зависть носит подсознательный характер, мы скрываем это чувство, и поэтому его трудно исследовать или подтвердить. Проблески этого чувства встречаются не только во снах, но и в наших оговорках или ошибочных действиях.