Ислам от монаха Багиры
Шрифт:
— Саид, дайте-ка вон ту бумажку, пожалуйста, — спросил Абдулла, крепко вцепившись в руку поддерживавшего его профессора.
Женщина в окне
По свидетельству Абдуллы бин Мас'уда (да будет доволен им Аллах!), который передал слова Посланника Аллаха (да благословит его Аллах и приветствует!): "Дела, которые в судный день будут рассматриваться в первую очередь, — это дела, связанные с кровопролитием" (приведено
Абдулла хотел направить свои утомленные стопы домой, но Баум решительно встал у него на пути, трогательно обхватив шатающегося от усталости шариатского судью обеими руками.
— В таком состоянии? — Ни в коем случае! Вот наступит утро, и поезжайте, ради Аллаха, куда Вам заблагорассудится, а сейчас идем ко мне, — благо, тут рядом. Я все равно после всего этого не засну.
— Да я бы рад, Илья Александрович, — с признательностью отозвался Абдулла, — но я не могу оставить своих на ночь. Сами видите, что творится.
— Хорошо, — охотно согласился Баум, — но зайдите ко мне хотя бы на десять минут. Выпейте чаю, приведите себя в порядок. Вы же дома всех перепугаете!
Оказалось, что Баум жил всего в двух кварталах от Абдуллы в старинной трехкомнатной квартире на Садовой.
Совершив намаз, Абдулла, в соответствии с недавно приобретенной привычкой, сразу же засел за компьютер в ожидании обещанного профессором чая. Ему не терпелось узнать, что скрывалось за семью цифрами телефонного номера, неуклюже нацарапанного на найденной им в багажнике "Тойоты" бумажке. Рядом с телефоном не было кода города, но Абдулла почему-то решил, что это непременно должен быть питерский номер. Согласно базе данных, по адресу, соответствовавшему телефонному номеру, проживала семья Ивановых: сорокалетние муж и жена, и двое детей — мальчик двенадцати лет и девочка десяти.
— Конечно же, это липа, — подумал Абдулла, — но позвонить все равно надо. Вот только что сказать? Спрашивать Ивановых бесполезно. Даже если там действительно есть Ивановы, что я им скажу? Нет, надо позвонить по этому телефону, как будто я точно знаю, кто на самом деле скрывается за указанным номером. Наверняка, они уже в курсе насчет Мюллюпельто. Может, сказать им, что это наша работа — каких-нибудь бойцов невидимого фронта, — и пригрозить, чтобы они больше не лезли в наши дела?.. Что ж, неплохо. А если не согласятся? Раз они пошли на откровенные убийства, им уже нечего терять. Да и нам это ни к чему, — под местоимением "мы" Абдулла подразумевал их троих: его, Саида и Баума. Мы должны поймать бандитов, а так мы их только спугнем.
А что, если… Почему бы и нет?!. Рукопись сгорела вместе с машиной, но можно блефануть, что она уцелела. Это, конечно, откровенная ложь, но поскольку никто из ныне живущих не может подтвердить факт гибели рукописи, шанс есть… Надо рискнуть…
Или, может, не ломать голову и сообщить кому следует? Приедут на эту квартиру и всех
Биссмиляхи рахмани рахим! Абдулла набрал номер "семьи Ивановых". Долгое время никто не отвечал. Наконец, в трубке прозвучало не вполне приветливое мужское: "Слушаю!".
— Здравствуйте, — твердо, почти по слогам, выговорил Абдулла, — я по поводу рукописи.
— Да, — без особого энтузиазма откликнулся голос в трубке.
— Рукопись не погибла, — немного сконфузившись, продолжал Абдулла. Находившиеся в комнате Баум с Саидом, затаив дыхание, глядели на бледного и невыспавшегося Абдуллу.
— Я знаю, — ответила трубка, и Абдулла мгновенно забыл все, что собирался сказать неизвестному собеседнику. Абдулла отвел трубку ото рта, чтобы тот, с кем он разговаривал, не слышал его взволнованного дыхания.
— И что дальше? — поинтересовался голос после некоторой паузы.
Абдулла покрылся потом.
— Что Вы молчите? — недоумевал голос.
— Я бы хотел встретиться с Вами, — пробормотал Абдулла, — по поводу рукописи.
— Рукопись у Вас? — иронично, как показалось Абдулле, спросил голос.
— Да, — пересилив себя, выдавил Абдулла.
— Вы хотите ее продать? — подсказывал голос.
— Да, хочу продать, — беззащитно подхватил Абдулла.
— Ваша цена.
— Десять тысяч, — Абдулла назвал первую пришедшую ему в голову сумму.
— Десять тысяч чего? — Если Вы решили шутить, то я вам не советую, — вяло предупредил голос.
— Нет, нет, я оговорился, — Абдулла беспомощно взглянул на Баума. Тот уже полминуты усиленно выводил губами и руками слово "миллион".
— Моя цена — миллион.
— Вот это уже похоже на правду, — в трубке раздался неприятный смех. — Завтра, то есть уже сегодня в четыре дня у памятника Екатерине. Оплата наличными на месте. Пароль: "Я тебя сразу узнал, чертенок!". Отзыв: "Не сейчас, дорогой! Я на работе". Вас устраивают наши условия?
— Д-да, все устраивает, — Абдулла замолчал, мысленно призывая себя к спокойствию. У него возник еще один вопрос, который он не мог не задать. — Простите… А почему Вы не спрашиваете, откуда у меня рукопись?
— Я догадываюсь, — ответил голос.
Абдулла замолчал, не зная, что сказать.
— У Вас все? — спросил голос, терпеливо прождав полминуты.
— Д-да, — промямлил Абдулла.
— Тогда до встречи…
— Э-эй, постойте, — опомнился Абдулла, — а как Вы меня узнаете?
— Не волнуйтесь, Абдулла Петрович, — размеренно произнес голос, — Вас узнают. До свидания.
Абдулла выронил из рук трубку.
— Абдулла Петрович, что случилось?! — одновременно, словно по сигналу, закричали Саид с профессором.