Исламское государство. Армия террора

Вайс Майкл

9. ПРЕДАННАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ДЖИХАД ПРИХОДИТ В СИРИЮ

31 января 2011 г. Башар Асад дал интервью журналу Wall Street Journal\ Говоря о революциях, которые захлестнули Тунис, Египет и Ливию, он самодовольно рассуждал о том, возможно ли такое в его стране. «Сирия стабильна, — заявил он. — Почему? Потому что нужно быть как можно более тесно связанным с тем, во что люди верят. Это основа всего». Асад был прав: это действительно основа всего.

Всего за три дня до этого интервью солдаты его армии разогнали шествие с зажженными свечами, организованное в знак солидарности с протестующими египтянами, в Баб Тума, христианском квартале в Старом городе Дамаска². Затем, 17 февраля, произошло протестное выступление на базаре в соседнем столичном районе аль-Харика после того,

как полицейский офицер оскорбил сына местного торговца³. Хотя этот протест был направлен против поведения офицера, его лозунг вышел за границы недовольства конкретным случаем: «Сирийский народ не будет унижен»⁴. Демонстрация закончилась после того, как на базар приехал сирийский министр внутренних дел, обратился к озлобленной толпе и извинился⁵. Но было уже поздно. По стране вспыхивало все больше протестов против зверств, чинимых в Ливии Каддафи, а здесь — династийным диктатором, который только что охарактеризовал свое правление как безупречное.

«НАРОД ХОЧЕТ ПАДЕНИЯ РЕЖИМА»

Движение за проведение реформ вылилось в полномасштабную революцию после инцидента в городе Дераа, когда силы безопасности режима под руководством двоюродного брата Асада, генерала Атефа Наджиба, арестовали 15 школьников — некоторым из них было по 10 лет — за то, что те писали продемократические лозунги на стенах школы. Некоторые были заимствованы ребятами из телевизионных передач, идущих по каналам других стран, но одна особенно звучная фраза, рифмованная на арабском языке, — «Теперь твоя очередь, доктор», — явно намекала на Асада, офтальмолога по образованию. Когда семьи задержанных обратились к Наджибу с просьбой отпустить их единственных детей, тот ответил так: «Пришлите своих жен к нам, и мы сделаем вам новых детей».

Вскоре протесты вспыхнули в Дамаске, Хомсе, Баниясе, а затем и по всей Сирии⁶. Ответом было жесткое подавление этих акций. Многие мирные демонстранты и активисты были расстреляны солдатами, полицейским спецназом, «Мухабаратом» и про-асадовскими ополченцами. Многих арестовали и заключили в тайные тюрьмы. Согласно данным Human Rights Watch, тайная полиция применяла к задержанным разнообразные пытки, в том числе удары трубой, стегание кнутом, воздействие электротоком, ожоги кислотой, забивание гвоздей под ногти, палочные удары и инсценировки казни. Задержанных обоих полов, независимо от возраста, насиловали. Одна женщина, содержавшаяся в Палестинском отделении военной разведки в Дамаске, одной из самых страшных тюрем «Мухабарата» в Сирии, рассказала репортеру ВВС, что произошло с ее сокамерницей⁷. «Он засунул крысу ей во влагалище. Она страшно закричала. Мы увидели на полу кровь, а он сказал ей: „Ну как, с тебя достаточно?“ Они издевались над ней. Было понятно, что она в агонии. Мы все это видели. После этого она уже не могла двигаться».

Угрозы генерала Наджиба не были пустым звуком, так как изнасилования систематически совершались солдатами режима Асада с первых дней восстания. По данным Фархи Барази, участницы базирующейся в Вирджинии организации по защите прав человека, результатом многих изнасилований стали нежелательные беременности, причем сирийские гинекологи встречали среди жертв изнасилования девочек 11 лет. В апреле 2012 г. Барази рассказала авторам этой книги историю Салмы, молодой девушки из Баба Амр, района города Хомс, на дом которой совершили налет «шабиха» — наемники, лояльные Асаду. «Она молила бандитов: „Пожалуйста, пожалуйста, — неужели у вас нет сестер? Неужели у вас нет матерей? Ну не трогайте меня, пожалуйста, не на глазах моего отца“». Бандиты привязали отца Салмы к стулу в его собственном доме и заставили его смотреть, как трое или четверо из них насиловали его дочь. «Они заставляли его держать глаза открытыми и смотреть, — сказала Барази. — Мы задокументировали 11 случаев, когда женщинам необходимо прерывание беременности, наступившей в результате изнасилования. Мы должны вывезти их всех из Баба Арм и Идлиба в Алеппо, где такая операция пройдет в большей безопасности. Сейчас они под защитой, но, когда я говорила с некоторыми из них по телефону, они были в истерике. Они все получили жесточайшую психологическую травму, пройдя через это». Со времени интервью с Барази, взятого почти три года назад, число задокументированных подобных случаев многократно увеличилось. Кроме того, почти 200000 сирийцев было убито и еще 150000 все еще пребывают в тюремном заключении. Обо всем этом нам сообщил Цезарь — за этим именем скрывается сирийский фотограф, служивший в военной полиции, бежавший и тайно вывезший из страны около 50 000 фотографий. На них запечатлены ужасающие зверства, которым подвергались задержанные. «То, что происходит

в Сирии, — это массовая резня в режиме геноцида, проводимая самым худшим из всех террористов, Башаром Аса-дом», — сказал Цезарь, выступая перед членами конгресса США в июле 2014 г.⁸ Стивен Рапп, посол по особым поручениям Госдепартамента США, расследующий военные преступления, заявил, что полученные им данные служат «убедительным доказательством того, что это машина убийств, какой мы не видели со времен нацизма»⁹.

«АСАД, ИЛИ МЫ СОЖЖЕМ СТРАНУ»

В своей эпической поэме «Дитя Европы», состоящей из серии иронических куплетов об интеллектуальных и моральных извращениях, свойственных тоталитаризму, Чеслав Милош обращался к тем, кому предстоит жить в XX в.: «Умей предсказать пожар с точностью до минуты. Затем подожги свой дом, оправдывая предсказанье» [26] . Именно так и сделал Башар Асад, столкнувшись с многомесячными протестами, участники которых требовали его отставки.

26

Милош Ч. Дитя Европы / Пер. Иосифа Бродского.

С самого начала он представлял своих противников, даже тех, кто всего лишь призывал к проведению скромных экономических реформ, террористами «Аль-Каиды», наемниками США, Саудовской Аравии, Катара и Израиля — несомненно, это самая необычная коалиция в современной истории. Цель этой, на первой взгляд глупой, но последовательной пропагандистской и дезинформационной кампании, была весьма проста. Как мы видели, Асад всегда отчаянно стремился к тому, чтобы привлечь к себе внимание и наладить сотрудничество с Западом, даже если этому противились прикормленные им террористы. Столкнувшись с революцией и обвиняя Запад во всех преступлениях, совершенных им же самим, он искал способ обеспечить себе политическое долголетие посредством самосбывающегося пророчества. Его режим предпринял несколько шагов к тому, чтобы укоренить насильственный исламизм на территории Сирии. Нельзя считать совпадением то, что одним из любимых лозунгов лояльных ему людей был «Асад, или мы сожжем страну»¹⁰.

Кусай Закария, палестинский беженец, живший в дамасском пригороде Моадамийя, пережил и предпринятую режимом в августе 2013 г. атаку с использованием химического оружия, и многомесячный голод, прежде чем с трудом смог выбраться из Сирии. «Если вы суннит и в особенности если вы палестинец, то с самого начала башаровские власти относятся к вам не как к человеку, а скорее, как к животному, — рассказал нам Закария. — Нет бога, кроме Башара, так провозглашали „шабиха“, пиная ногами протестующих и выдирая волосы из их голов и бород. Это было очень доходчиво. И очень чувствительно».

Сказанное Закарией означает, что словесное, психологическое и физическое насилие, направленное на суннитов, имело целью радикализировать их и подтолкнуть к экстремистским действиям¹¹. «Асад использовал многочисленные алавитские силы для подавления сопротивления в ключевых районах, — сказал Шираз Майер, эксперт по вопросам радикализации (сам в прошлом исламист), выступая в лондонском Королевском колледже. — Они применяли физические пытки, высмеивали основные аспекты суннитской веры. Именно это и привлекло внимание, и возбудило негодование во всем мире. Даже обычных людей откуда-нибудь со Среднего Запада это заставило присмотреться к тому, что происходит в Сирии. Асад буквально поджег суннитский мусульманский мир. Вот поэтому иностранные боевики из стран Персидского залива и Северной Африки начали собираться в дорогу»¹². После десятилетий диктаторского правления запалить этот фитиль оказалось очень легко.

Рознь, возникшая в Сирии, как и в Ираке, на религиозной почве, продолжающая древний спор между мусульманами о преемниках Пророка, который начался в VII в., и сопутствующая правлению конфессионального меньшинства над большинством, уже давно предвещала гражданскую войну. В данном случае конфессиональным меньшинством были алавиты, представители эзотерического ответвления шиизма, составляющие от 8 до 15 % населения Сирии и правящие суннитами, доля которых в общей численности населения приближается к 75 %. Как и в саддамовском Ираке, конфессиональное большинство было представлено на всех уровнях власти. К примеру, жена Асада, Асма Асад, суннитка, так же как несколько высокопоставленных чиновников армии и службы безопасности режима. И хотя и представители меньшинства поначалу участвовали в протестном движении, состав населения в Сирии предвещал стране революционную судьбу: суннитов рассматривали как противников режима — и они такими и были. Ожидание революционного развития событий превратило Сирию Асада в царство страха и паранойи.