Испанская легенда
Шрифт:
– Вика? – поднял он брови. – Зашла к тебе ночью, чтобы положить цветок?
– Она или ее брат, – заволновалась я.
– Хорошо. Так почему киллер тебя не пристрелил? На него вдруг накатила сентиментальность? Красивая девушка и все такое... Уверен, он прекрасно знал, что ты в доме, но рассуждал так: менты решат, что тебе повезло, он не заглянул в твою комнату. И ты останешься вне подозрений. Жених твоей подруги ищет возможность поквитаться с Князевым, которого считает убийцей, и тут, как по заказу, появляется киллер. Заметь, тот же самый. Любитель оставлять игральные карты. Сколько ему заплатил Коршунов? Сколько бы ни заплатил,
– Откуда ты знаешь, что это он нанял киллера? – хмуро спросила я. То, что говорил Алексей, не укладывалось в голове, и вместе с тем я понимала: с его точки зрения это вовсе не бред.
– А по-другому не складывается, дорогая, – насмешливо ответил он, поднялся, подошел ко мне и склонился почти к самому лицу. – Я не большой любитель колотить баб, но твою мордаху, не раздумывая, превращу в кровавое месиво, так что лучше тебе признаться.
– Преврати, – ответила я со злостью. Злость и обида плохие советчики, но мне на это было наплевать. – Да я навру тебе с три короба от страха. Я не знаю, кто оставил розу и почему я осталась жива. Но Вика была моей подругой... она была моей подругой с тех самых пор, как я себя помню. И если ты думаешь, что я стала бы покрывать мерзавца, который убил всю ее семью, людей, которых я знала с детства, застрелил Вику, а потом, словно в насмешку, накрыл ее свадебным платьем... – Я замолчала, стиснув зубы. Он смотрел на меня, а я на него. Он первым отвел взгляд.
– Допустим, ты говоришь правду. Но суть от этого не меняется. Ты можешь не знать, кто он, но он-то тебя знает. – Алексей отошел, опустился на стул и добавил: – Если твои слова о подруге чего-то стоят, ты мне поможешь.
– Ага, – невесело усмехнулась я. – Одному уже помогла.
– Коршунову?
– Он решил, если распустить слух о том, что я видела киллера в ночь убийства, тот непременно мной заинтересуется. Мы схватим его за руку, отведем к ментам, он сдаст Князева, и оба окажутся за решеткой. Отличный план. Чем все закончилось, ты знаешь.
– Так вот зачем он нанял тебе охрану. Идиот... Коршунов погиб, но ты жива. И это кое-что значит.
– Сегодня жива, а завтра нет, – невесело пошутила я.
– Тогда ему следовало пристрелить тебя в доме.
– Если Князев нанял киллера, должен был знать о нем хоть что-то. Как с ним связаться, к примеру, – заметила я.
– Если он и знал, то его друзья – нет. Киллером может быть человек, подозревать которого тебе и в голову не придет.
– У меня здесь не так много знакомых, в основном друзья детства, я их должна подозревать?
– Друзья детства не подходят. У киллера послужной список с рулон туалетной бумаги. Его бизнес лет десять процветает.
– Десять лет? – не поверила я. – И до сих пор...
– Все, кто смог бы рассказать о нем, быстро замолкают, потому его карьера длится так долго. Примерно десять лет. А еще должно было пройти время, чтобы талантливый паренек стал профессионалом экстра-класса. Период ученичества может быть разным, и пять лет, и десять. Значит, сейчас ему где-то под сорок. Самый расцвет... Первый раз он подписал свою работу два года назад, оставив игральную карту. Вряд ли он сделал это просто так. У него есть план, и в этом
Я сидела совершенно ошарашенная. Конечно, проще всего отмахнуться от его слов, но вряд ли это поможет. Неужели он прав? И меня с этим мерзавцем что-то связывает? Что? Алексей продолжал наблюдать за моими попытками что-то для себя решить, и это раздражало.
– Хорошо. Ты меня убедил. Что дальше?
– Придется обратить самое пристальное внимание на твоих знакомых.
– Ты шутишь?
– Нет. Другого способа я не вижу, хотя, возможно, со временем придумаю. Начнем с твоего парня.
– Он не подходит, – торопливо заговорила я. – Нас познакомил друг детства, они с ним старые приятели. У Мартина своя фирма, он постоянно на виду. А киллер, как я поняла, должен передвигаться по стране, придумывать себе командировки.
– Бывшие любовники?
– Тут вообще полный ноль. Был парень два года назад. С тех пор никого.
– Серьезно? – усмехнулся Алексей. – Верится с трудом.
– А мне плевать, во что тебе верится, – не сдержалась я.
– Расскажи-ка о нем.
– Ему было двадцать четыре года. Он не годится на роль Испанца.
– Есть мужчины, которые и в тридцать пять выглядят мальчиками, – пожал Алексей плечами.
– Хорошо. Мы познакомились, встречались пару месяцев. Потом... потом он сказал мне «до завтра» и исчез навсегда. – Примерно так и было, я не стала уточнять, что в тот вечер едва не дошла до грехопадения. Мы как раз слились в объятиях, когда в квартире появились девчонки. Можно было наплевать на них, но я вдруг застыдилась. Юрка проявил понимание, пожелал мне спокойной ночи и удалился. Больше я его не видела. И нажила себе комплексы, решив тогда: он меня бросил, потому что я легко согласилась... В общем, отцы психологии могли бы посвятить мне целый симпозиум, который продлился бы не меньше месяца.
– Он исчез? – переспросил Алексей.
– Не звонил и не появлялся.
– А ты ему звонила?
– Пару раз. Телефон был отключен. Я понятливая девушка и больше звонить не стала.
– Как его имя?
– Пугачев Юрий Сергеевич.
– У вас были общие знакомые?
– Нет. Мы познакомились в метро.
– Попробуем что-нибудь узнать о нем, – сказал Алексей очень серьезно.
– Узнавай на здоровье. Это все. Здесь есть знакомые, например, Настины сокурсники, или друзья Толика. Но я скорее поверю, что Юрка киллер, чем заподозрю кого-нибудь из них.
– Да, не густо. Не родись красивой? – ухмыльнулся он. Я посмотрела на него так, как он того заслуживал, и ухмылку он убрал.
Я думала, что на этом разговор окончен, но Алексей стал дотошно выспрашивать обо всем, что предшествовало моему появлению в городе.
– Что-то должно быть, – упрямо твердил он. И тут... я нахмурилась и уставилась в никуда. Алексей нетерпеливо спросил: – Что?
– Открытка, – пробормотала я. – Единственная странность – это открытка.
Довольно путано я рассказала об открытке, которую кто-то бросил в мой почтовый ящик, о своих сомнениях и возникшем неприятном чувстве. Когда я закончила, история мне самой показалась глупой, а мои переживания нелепыми, но Алексей отнесся к ней иначе.