Исполнение желаний
Шрифт:
Ревокур Владимир Иванович.
Бизнесмен.
Дом приобрел, как дачу, где намерен отдыхать от бизнеса.
С российской диаспорой в контакт вступать в ближайшее время не собирается и вообще не настроен к общению с кем бы то не было.
Административные и юридические вопросы просят решать с адвокатом, тел. (+375-5)351191; 9-645577.
Скорынину не оставалось ничего иного, как запросить у руководства разрешения на агрессивные методы изучения фигуранта.
Владимир Ревокур
Огромное количество ненависти накопилось во мне.
К тупоголовым редакторам, правившим когда-то мои рукописи. К догматичным судьям,
Вот стану всемогущем, я вам покажу, думал я.
Зря так думал. Ничего, кроме равнодушия я к ним сейчас не испытываю. Брезгливого равнодушия.
Мне хватило сознания того, что я могу сделать с ними все, что захочу.
Большинство наших гневов, наверное, форма снятия эмоционального напряжения. В мыслях мы размазываем своих обидчиков по стеклу, казним их тысячью казней. Гнев проходит, остается легкое раздражение. Большей частью на самого себя. На то, что не обошел того качка, не дожидаясь его грубости. Что угодил за решетку, где каждая «Василиса» властна над тобой. Что доверился лживой девчонке, что пожалел маленького воришку, что квартира по твоим доходам в таком плохом месте, что поспешил подписать договор, не получив гонорара…
Если бы люди обладали моими возможностями, они, скорей всего, стали бы сдержанными. К слишком тяжким последствиям приводил бы их гнев. Может, не все. Те, кто остался бы на Земле после всех разборок.
Сожрав первое блюдо, приготовленное Матром, блюдо, вкус которого был извлечен из моей памяти, я, как ни странно, первое время обжирался. Матр готовил мне мамины пироги и торты; экзотическую талу, которую я пробовал на Камчатке, - ломтики белуги или калуги без костей, ошпаренные уксусом и приперченные; сибирскую расколодку из рыбы; слоеные пирожки, которые когда-то до революции делали в булочной Елисеева; цесарку по рецептам поваров Петра Первого; фламандского каплуна в соусе из грецких орехов с изюмом… В заключение я потребовал обед, который еще в армии откушал у староверов в дальневосточном селе Сидатун.
…Четыре брата, кряжистые староверы, промышляющие охотой и отловом диких животных для зоопарков, были мне знакомы. Помню, как гостил в их рубленной навечно избе, где мне, как чужому, поставили отдельную посуду, чтоб не “загрязнил”, но сделали это тактично, ссылаясь на то, что городскому человеку надо посуду тонкую, благородную, а не эти “тазики”, из которых они, люди лесные, едят. За стол село семь чело век: дед, отец, братья-погодки, старшему из которых было уже сорок, хозяйка. Дочь подавала на стол. Все мужчины казались одного возраста. Коренастые, пышущие здоровьем, с короткими - шкиперскими - борода ми, голубоглазые, светловолосые. Разве, что у деда чуть больше морщин проглядывало вокруг русой, без единого серебряного волоска, бороды. На первое была густая похлебка из сохатины. Все кроме меня, ели прямо из огромного глиняного горшка деревянными ложками, четко соблюдая очередность и подставляя под ложку ладонь,
Потом дочка поставила деревянное блюдо с жареным амуром (нежнейшая рыба) и чугунок картошки. Появились на столе и разносолы: грибочки разных сортов соленые и маринованные, огурчики, помидоры, зелень, морошка, брусника. После нежной, бескостной рыбы появилась чугунная сковорода с жареной медвежатиной. Там были печень,. сердце, часть окорока.
Хозяин подранка встретил, - сказала мать, будто оправдываясь, что медведь добыт летом, не по сезону. (Медведя бьют поздней осенью, когда он в самом жиру, или поднимают из берлоги.)
Дед добавил:
Дурной был, плечо болело. Помять мог кого-нибудь, пришлось стрельнуть.
“А ведь ему, должно быть, далеко за восемьдесят”, - с завистью подумал я.
Вместе с рыбой был подан и ушат браги. Настоящий ушат емкостью ведра на четыре. Мужики брали его за деревянные уши и, высоко подняв над головой, лили в рот пенистую, медовую жидкость. Это единственный крепкий напиток, который они себе позволяют. Курево в их среде считается грехом, как и употребление алкоголя. Настоянную на меду, забористую брагу они алкоголем не считают. И они, наверное, правы. Для них это просто стимулятор, как для нас кофе. Мне брагу налили в чудную, из обливной глины, кружку. Едой мой желудок был заполнен до отказа, а хозяева, казалось, только начали трапезу. Был подан горшок с кашей и рыбный пирог, величиной с колесо от трактора “Беларусь”. Я пытался отказаться, но когда попробовал, съел свой ломоть за милую душу. Пирог был в четыре слоя: амур, лук с яйцом и укропом, сима (одна из самых нежных разновидностей красной рыбы, кета или горбуша по сравнению с ней, как пескарь по сравнению со стерлядью), снова лук, но уже с картошкой и капустой.
Подчистили и эти блюда. Горшок с кашей выскребли до дна. Брагу допили. “Яишню будете?
– спросила хозяйка.
– С кабанятиной можно ее?” Мужики подумали, посмотрели на деда. Было видно, что они не прочь. Но дед, к моей радости, покачал головой.
Жарко сегодня, - сказал он.
К чаю в старинном, с медалями самоваре, который, как и все в этой хате, был большущим, основательным, на века, были поданы пироги, блины и варенья из земляники,, брусники, голубики, костяники, морошки. В чай были добавлены стебли и листья лимонника - удивительного по вкусу (настоящий лимон) и стимулирующему действию растения. Десяток ягодок лимонника на прочь снимают усталость, позволяют идти по тайге сутками без отдыха.
Я недаром сделал это солидное отступление. Мало осталось таких поселков на русской земле, где сохранился истинно русский уклад жизни, здоровый физически и нравственно. И поддерживает их вера в Бога, несколько суровая, в отличие, например, от более демократичных в религиозных требованиях баптистов, но святая в своей непогрешимой “правильности” жизни, стойкости. В этих селах все берут от природы, в магазинах покупается только соль, охотничьи припасы, иголки... Даже одежда у них домотканая. То есть, от цивилизации они берут необходимое, разумное и невредное. Может показаться перегибом, что электричеством они не пользуются, хотя столбы подходит к деревне. Но их здоровье - их правота. Кто его знает, какими хворями награждает нас движение электронов по проводам, как учит физика (или неизвестно, что там бегает, как считают сами физики). Вот эти братья, к большому моему огорчению, отловили вчера тигренка. Я представлял этот отлов по их рассказам, но поучаствовать очень хотелось.
Это жрачка не принесла мне такой радости, как та, в армейскую молодость. Но все равно было приятно. На этом гастрономический этюд был закончен. Скатерть самобранка временно перешла на скромную чашечку кофе утром и легкий перекус в обед и вечером. В основном я ел овощи с фруктами и нежирную рыбу.
Конечно, я не только обжорством занимался. По моим фантазиям Матр создал под землей мини-Кипр, своеобразный оазис с морем, растительностью и солнцем, но без надоедливых торгашей – греков, тупорылых качков, поправлявших на дешевом курорте здоровье, без мух, асфальта, машин и прочей дребедени, сопутствующей технологическому обществу.