Исполняющий обязанности
Шрифт:
— Там, по-моему, проще. Растяжка вела от мусоропровода к двери на лестницу. Это уже как удалось восстановить криминалистам — по обломкам в основном. Но лестница посещаема. Прежде всего мальчишками, там все стены ими исписаны. А бомбист точно знал, что Артемова всегда ходит только пешком — странность у нее вот такая, каждый день спускаться и подниматься на девятый этаж без лифта. Время возвращения ее известно. Заранее ставить заряд и тем более закреплять растяжку было бы просто самоубийственно. Значит, она была поставлена в последний момент. Надо учитывать и то, что Алексеев уже находился
— Вполне, — кивнул Вячеслав, за разговором успевший прикончить курицу. — А ты не пробовал, Саня, объяснить все это тому олуху из мэрии?
— Даже не пытался, ибо сей шаг посчитал бессмысленным.
— Хорошо, тогда насчет сил, — продолжил Грязнов. — Он кого имел в виду, Костя, нас с тобой?
— Нет, — без улыбки ответил Меркулов, — скорее всего, твоих ребят, Вячеслав.
— Да-да, Славка, твоих. На первый случай Яковлева с Галкой Романовой, а там посмотрим. Может, кого из бывших муровцев подключим. Опять же агентуру.
— А что, своих уже нет? — сварливым тоном возразил Грязнов.
— Мне асы нужны! — вздохнул Турецкий, перемигнувшись с Меркуловым.
Вячеслав Иванович просиял.
— С этого вам и следовало начинать… И как ты их хочешь использовать? — Он посмотрел на Турецкого.
— Галку пустить по квартирам — для опроса. Там народ проживает важный, не к каждому подступишься, а Галка умеет находить общий язык как с господами, так и с прислугой. А Володю? Для него у меня заготовлена работенка куда более интересная и, мягко выражаясь, пикантная. Одну лукавую девушку надо охмурить. И при этом остаться живым.
— Что, так опасна? — ужаснулся Вячеслав.
— Косте только не говори, — громко сказал Турецкий, прижав к углу своего рта ладонь ребром, будто он сообщает важную тайну. — Я бы сам взялся, да, боюсь, сил не хватит. А там опозориться просто никак нельзя.
Грязнов, естественно, «догадался» и загоготал этаким молодым жеребцом. А Костя помрачнел прямо на глазах.
— Эй, вы чего там затеваете? Молодежь мне развращать?! На самих давно пробы ставить негде, так теперь за молодых взялись? Я с таким трудом вырвал из-под твоего, Саня, влияния беднягу Поремского, так вы теперь другого испортить хотите? Не позволю! Сами, так уж и быть, черт с вами, бездельники, а молодых не дам развратить!
— Костя, да какой же там разврат? — мягко возразил Турецкий с укоризненным видом. — Всего и дела-то — постараться полностью расслабиться и отдаться во власть девушки. Быть с ней вежливым. А потом, когда она, как та пиявка, сама отвалится, аккуратно и нежно расспросить кое о чем. И все дела! Подумаешь! Инструктаж я бы поручил Славке. Девица, кстати, молодая, но, на мой взгляд, достаточно опытная.
Турецкий сам едва сдерживался, а Грязнов гоготал уже без перерыва. Костя посмотрел на него — стареющего льва, когда-то огненно-рыжего, от чего остались лишь пегие клочья вокруг настоящей генеральской лысины, и тоже заулыбался, чувствуя, что это был их очередной розыгрыш.
— Ну если только так, — сказал наконец снисходительно, чем вызвал новый приступ хохота — теперь уже у обоих «бездельников».
Отсмеявшись и вытерев слезы с глаз, Вячеслав спросил:
— А ты еще что-то про агентуру поминал, Саня? Это в каком смысле?
— Тут сложнее… — посерьезнел Турецкий. — У меня ощущение, что дела Баранова не совсем чистые. Нарколог, наркотики, понимаешь, масса всяких соблазнов, да та же девица в приемной, готовая на все… Там наверняка имеются зацепки, которые надо вычислить.
— Это у тебя ощущение или уверенность? — перебил его Меркулов.
— Уверенность, Костя, появится тогда, когда наша девушка откроет наконец рот. Вот в этом я убежден. Но она должна сделать это добровольно. Потому я и хочу ей всемерно помочь в этом вопросе. Вплоть до обещания жениться.
— Ничего себе запросы! — воскликнул Грязнов.
— Это только первый шаг, Славка. А второй последует после того, как наш агент, в смысле твой, сумеет вычленить из общей массы знакомых Баранова, всякого рода сволоты и наркоманов, вьющихся вокруг него, нужного нам человека. Я — вот тут уже почти — уверен, что киллера надо искать где-то рядом с ним или с его знакомыми. Неплохо бы, вообще говоря, установить и слежку за ним…
— Да, и прослушивание телефонов и мобильной связи, — в тон ему добавил Меркулов, — а ты сам не наглеешь, Саня? Откуда ты возьмешь соответствующие санкции? Лично я тебе их обеспечить не смогу.
— Но, Костя, — с фальшивым пафосом воскликнул Турецкий, — ты же сам только что обсуждал с нами президентскую тему! Уж если ты не совсем, извини, в курсе, то что могут на это ответить какие-то там судьи, от которых будет зависеть решение о прослушке? Да они в пыль разобьются, чтобы помочь органам выполнить строгий наказ президента! Ведь мы ж не о бомже, в самом деле, речь ведем, а о самом заместителе московского мэра!
— А что, Костя, Саня абсолютно прав, — поддержал Вячеслав.
— Ну хорошо, а чем вы оправдаете свой интерес к Баранову, расследуя дело вокруг Алексеева? — спросил Меркулов.
— А кого будут волновать такие тонкости следственных мероприятий? — сварливо ответил Турецкий. — Костя, ты меня иногда ну так удивляешь… прямо до изумления!
— Не хами! — отрезал Меркулов. — Там, где есть логика, там она есть, — уже примирительным тоном продолжил он. — Я разве возражаю? Я выясняю для себя, насколько вы сами уверены в своей правоте.
— Ну да, — Турецкий пробурчал, цитируя старинную реплику Карла Маркса, — «ваша правота по отношению к моей правоте столь бесправна, что я вправе…». Ты это имел в виду?