Испорченный рыцарь
Шрифт:
— Ммм…
Я встречаю взгляд Джоди, и он смягчается в знак поддержки.
— Иди и попытайся вылечить моего мальчика, Бри, — умоляет Тоби, боль за своего лучшего друга видна на каждом дюйме его лица.
— Черт. Я— с трудом произношу я. — Не думаю, что у меня есть такая сила.
Без всяких указаний со стороны мозга, ноги сами несут меня ближе к открытой двери Нико.
Нервная дрожь пронзает меня, когда я вглядываюсь в темноту внутри.
— Ты сможешь, Бри, — уверяет меня Тоби.
— Не ведись на
Легче сказать, чем сделать.
Вдохнув полной грудью, надеясь, что мне удастся набраться сил и уверенности, чтобы вступить в бой с Нико, я вхожу в его квартиру и закрываю за собой дверь.
— Н-Нико? — кричу я, мой голос трещит от нервов и предвкушения того, что я сейчас найду. Если по запаху можно судить, то это будет не очень красивое зрелище.
3
НИКО
Что-то тянет меня из темных глубин небытия, в которые я успел погрузиться, и я борюсь с этим.
Здесь, внизу, ничто не может коснуться меня, ничто не может причинить мне боль, и я могу притвориться, что все в порядке.
Что мой мир не развалился на части.
Как только реальность возвращается, возвращается и боль, и отчаяние, и полная безнадежность, в которой я утопаю с тех пор, как первый взрыв прогремел в загородном клубе той ночью.
Я словно застрял на карусели, только я не в ловушке, проживая лучшее время в своей жизни под веселую музыку, с яркими лошадками и мигающими огоньками. Я застрял в адской яме, едва цепляясь за жизнь, которую едва помню до этой ночи.
Жизнь, где все было на своем месте, где все было так, как должно быть. Где мы правили городом железным кулаком и уничтожали всех, кто вставал у нас на пути.
Но они победили нас.
Они, блядь, победили нас и разорвали нас на две части.
Они разорвали меня на две части, прямо по сердцу.
Меня мало что волнует в жизни, но человек, которого они забрали у меня той ночью, был на самом верху этого списка.
Зажмурив глаза, я предлагаю все, что у меня есть, чтобы остановить неизбежное, но это бессмысленно. Грохот захлопнувшейся входной двери полностью возвращает меня в реальность, и мягкие шаги приближаются ко мне.
Открыв глаза, я моргаю от окружающего меня мрака.
Я понятия не имею, который сейчас час, светло ли на улице или нет. Жалюзи и шторы здесь не открывались с тех пор, как я вернулся после той ночи.
Я не хочу жить на свету, когда тону во тьме внутри себя.
Несколько секунд я ничего и никого не вижу.
Но потом яркость проникает в мои глазные яблоки, и я вскрикиваю от досады, когда вся моя квартира заливается солнечным светом.
Оттолкнувшись от дивана, я встаю на нетвердые ноги, пытаясь найти незваного гостя, решившего помучить меня.
Глаза слезятся от яркого света, все вокруг расплывается на долгие секунды,
— Сирена?
В свете, льющемся из окон, она похожа на ангела.
Ее светло-голубые глаза находят мои, и улыбка растягивает губы, словно она рада меня видеть.
Прежде чем я успеваю понять, что происходит, мои ноги начинают двигаться, и я сокращаю пространство между нами.
Она задыхается, угадав мои намерения, и делает шаг назад, но этого оказывается недостаточно, чтобы остановить меня.
За мгновение до того, как мои пальцы обхватывают ее лицо и я прижимаюсь своими губами к ее губам, она ударяется спиной об окна позади нее.
Воспоминания о том, как я в последний раз уступил и впустил ее внутрь, заполнили мой разум.
Если не считать того, что я был пьян или под кайфом, это был единственный раз, когда я смог отключиться от своих мыслей. Единственный раз, когда мне удалось уменьшить боль.
Брианна Эндрюс.
Свет, которого жаждет моя тьма.
Мои губы двигаются навстречу ее губам. Я настолько погрузился в обещание того, что она может мне дать, что не замечаю, что она не отвечает на мой поцелуй, что ее тело застыло напротив моего, когда я прижал ее к окну.
— Нико, — задыхается она, когда я целую ее шею, прикусывая чувствительную кожу. Я игнорирую тот факт, что это не требование продолжать, а мольба остановиться.
Я не могу остановиться.
Я не хочу останавливаться.
Она нужна мне.
Мне нужна…
— БЛЯДЬ, — рявкаю я, отступая назад, когда она сильнее прижимается к моей груди, заставляя меня отстраниться от нее.
Что-то, что и так уже избито и сломано внутри меня, еще шире раскрывается от ее отказа, и боль снова пронзает меня изнутри.
— Нет, — буркнул я. — Ты должна сделать все лучше. Ты должна все это забрать.
— Нико.
— Пожалуйста, Сирена. — Мой голос дрожит, но я бессилен остановить это или даже позаботиться об этом. — Мне нужна т—
Она бросается вперед и ловит меня, прежде чем я успеваю произнести последнее слово и рухнуть на пол.
Ее руки обхватывают меня, и это чертовски приятно.
Слишком хорошо. Но я не могу ничего с этим поделать.
В этот момент боль преобладает над страхом, и я с радостью позволяю ей это.
Мы стоим так очень долго, она держит меня, не давая рассыпаться всем моим зазубренным частям и не давая мне истечь кровью по всему полу.
С тех пор, как я заставил себя вернуться в школу, мне все труднее и труднее сохранять мужественное лицо.
Я еще не готов вернуться в мир. Мне нужно время. Мне нужно… черт знает, что мне нужно на самом деле. Но сидеть в классе и готовиться к предстоящим экзаменам — точно не то.
Но это то, чего от меня ждут. То, что я должен сделать.
Мое будущее… мое будущее…