Испорченный союз
Шрифт:
— Брэд, нет. Прекрати. Пожалуйста.
Мама беснуется у него за спиной, дергает его за рубашку, толкает в попытке оторвать его от меня.
— Заткнись нахуй, mi amor, — выплевывает он, прежде чем отпустить меня, чтобы ударить ее наотмашь по лицу.
У меня отвисает подбородок от крайнего шока.
До этого я понятия не имела, что в этом человеке есть хоть капля жестокости.
Но когда я смотрю вниз на женщину, которая родила меня, я вижу струйку крови, стекающую
Он делал это раньше.
— Ублюдок, — рычу я, сжимаю кулак и бью ему в лицо, пока он отвлекается.
Боль пронзает мою ладонь и спускается вниз по предплечью, когда костяшки моих пальцев ударяются о его щеку.
У него вырывается стон шока и, я также надеюсь, немного боли, прежде чем я отрываю ногу от пола и бью коленом прямо ему по яйцам.
На этот раз крик, вырывающийся из его горла, определенно полон боли.
Он отшатывается, сжимая в руках свое барахло, и слезы наполняют его глаза.
— Беги, — кричит мама, — не то чтобы мне это, черт возьми, было нужно.
Не сводя взгляда с двери, я бросаюсь к ней.
Я до сих пор понятия не имею, заперта дверь или нет, но мамины слова заставляют меня думать, что, возможно, это не так.
К сожалению, мне никогда не удастся это выяснить.
Как только мои пальцы касаются металлической ручки, пальцы запутываются в моих волосах, и меня тащат назад.
— Нет, — кричу я, молотя ногами, когда меня тянут назад, отчаянно пытаясь найти хоть какую-то опору.
— Брианна, — кричит мама, но, когда она тянется ко мне, Брэд останавливается и предупреждает: «Не надо».
Я понятия не имею, что у него есть против нее, что он знает, но в ту секунду, когда он отдает этот приказ, ее руки опускаются по бокам, и она замирает.
— Хорошая девочка, милая. Хорошая девочка.
Желчь поднимается, обжигая мое горло, когда я наблюдаю, как она подчиняется его командам.
У нее всегда была слабость к контролирующим, самовлюбленным мужчинам. Думаю, это то, что не изменилось.
Брэд, однако, не замирает. Вместо этого он продолжает тащить меня через комнату, прежде чем швырнуть на кровать, как тряпичную куклу.
Я сражаюсь. Я сражаюсь сильнее, чем когда-либо, черт возьми, прежде, но в ту секунду, когда он прыгает на меня сверху, оседлав мою талию, все кажется безнадежным.
Но я все равно не сдаюсь. Не то что гребаная статуя женщины, которая стоит, смотрит и позволяет своему… «парню?» напасть на меня.
— Черт, этот огонь так сильно заводит меня, — стонет он, когда наконец поймал мои дрыгающиеся руки и прижал запястья к кровати над моей головой.
— Ты мне отвратителен, — усмехаюсь я, прежде чем плюнуть ему в лицо.
Его верхняя губа кривится от ярости, пока я пытаюсь с ним бороться.
—
Обхватив обе мои руки одной своей, он наклоняется надо мной, позволяя своему твердому члену тереться о мой живот. Я сглатываю подступающую к горлу рвоту при мысли о том, что это его заводит.
Я знала, что у него были некоторые перегибы, но это? Похищение? Я никогда не думала, что он зайдет так далеко.
Что-то обвязывается вокруг одного моего запястья, удерживая меня на месте, а затем он быстро делает это с другим.
— АХ! — кричу я, когда он откидывается на спинку стула и изучает дело своих рук.
— Посмотри на себя, детка. — Сильная дрожь пробегает по моему телу, когда он проводит кончиками пальцев по всей длине моих рук.
Он останавливается, когда ударяет меня в грудь, и смотрит на мою мать.
Я делаю то же самое, потрясенная, обнаружив, что ее глаза остекленели. Как будто ее здесь вообще нет. Если бы она не стояла, я бы подумала, что она, блядь, мертва.
— Это то, чего ты хотела, не так ли, mi amor? Твоя малышка вернулась. Она — все, о чем ты говорила, все, чего ты жаждала. Кроме моего члена, конечно.
Я вздыхаю, в ужасе от того, что меня вырвет на себя и я останусь лежать в этом.
— Все верно, детка. Мамочка такая же хорошая шлюха, как и ты. Какова мать, такова и дочь.
— Ты болен, — рычу я.
— Она здесь, mi amor, — говорит он мягко, почти как будто обращается к ребенку. Его способность менять манеру поведения — это серьезный удар по голове.
Он — чистейшая форма психопата, которая только существует.
Я просто не могу понять, как я этого не заметила. За все те месяцы, что мы трахались, не было даже намека на то, что с ним что-то не так.
Его пальцы, наконец, снова двигаются, касаясь моей груди, задерживаясь на соске, заставляя его напрячься.
Я ненавижу себя за такую реакцию. Но я ничего не могу с собой поделать.
Это естественная реакция организма. Это не значит, что ты хочешь его.
— Убери от меня свои гребаные руки, подонок.
Он угрожающе усмехается. — Мило, что ты думаешь, что все, что ты скажешь, изменит мои планы. Ты нужна мне, Брианна. Она тоже. Хотя и не так сильно, как ты. У меня есть планы. Так много планов, с которыми она не смогла мне помочь. Так что все вернулось к тебе. Ключ у тебя.
Я морщу лоб.
Единственный ключ, который меня сейчас волнует, — это тот, который от моей двери. К черту все остальные.
Когда он доволен моей реакцией на его прикосновения, он сползает ниже по моей кровати, стараясь все время держать меня за ноги.