Исповедь меча, или Путь самурая

Кассе Этьен

Толпа благодушно закричала:

— Митоомааа! Миитоомааа!

Сам он, впрочем, ничего не слышал, ощущая сейчас лишь присутствие Ничто. Его уносили с арены прочь на носилках.

Экскурс. Как картина на стене — «Непрошеная повесть»

В самом начале XIV столетия в Японии жила придворная дама по имени Нидзе. Жила она и до двадцати шести лет служила во дворце Томикодзи. Служила императору-ребенку (годовалому мальчику), отец которого Го-Фукакуса, фаворит Нидзе, именовался «прежним» государем или «государем-монахом».

Знатным мужчинам и женщинам, служившим

при дворе, приходилось самим содержать себя, а также своих слуг и служанок и свой выезд. Это был причудливый мир. По существу, жизнь при дворе была своеобразным вращением на холостом ходу, ибо былой порядок эпохи первых небесных императоров безвозвратно канул в прошлое. Но при дворе, к счастью, продолжали занятия искусством: музыкой, рисованием и литературой.

Нидзе была, судя по всему, утонченной натурой. В своей «Непрошеной повести» она использует лексику моно-но аварэ, что буквально переводится с японского языка как «очарование вещей»: «рукава, орошаемые потоками слез», «жизнь, недолговечная, как роса на траве». Сцены прощания с возлюбленным «прежним» государем обязательно происходят при свете побледневшей луны.

Судьба дважды нанесла ей удар, в значительной мере определив ее дальнейшую участь. Ей было пятнадцать лет, когда умер ее отец, знатный самурай, и немногим более шестнадцати, когда умер ребенок, рожденный ею от императора. Смерть императорского отпрыска развеяла ее мечты о личной карьере и отняла надежду на восстановление былой славы ее знатного, но захудалого рода. Кто только не заботился о Нидзе! Ее поддерживали все понемножку — и родичи (дед и дядя), и любовник Сайондзи, и сам «прежний» император Го-Фукакуса, и его брат, тоже «прежний» император Камэяма, и даже старый министр Коноэ. Нидзе поневоле пришлось быть послушной чужим страстям и мимолетным капризам. И финалом живописного полотна жизни в грустном свете угасающего «очарования вещей» стала для нее монашеская ряса.

Эпоха божественных императоров и мира уходила в прошлое, сменяясь разрухой и братоубийственными войнами. И вместе с этой эпохой из блистательной придворной жизни уйдет после гибели возлюбленного и Нидзе, уйдет в буддийские монахини, уйдет в картину одиночества.

И все же, несмотря на все испытания, Нидзе не пала духом. Сквозь патину времени на картине жизни выступает лицо женщины, наделенной природным умом, разнообразными дарованиями и тонкой душой. В ней заложена удивительная энергия, настойчивое, целеустремленное желание вырваться из порочного круга дворцовой жизни. Требовалось немало мужества, чтобы это желание в конце концов осуществилось. Такой и остается она в памяти людей — нищая монахиня с непокорной душой. И это тоже — неповторимое очарование вещей и людей. Это тоже история самураев и Женщины…

Столкновение с современностью

Надо сказать, что в России сложился некий стереотип о том, что все японские девушки маленького роста и больше смахивают на кукол, нежели на живых людей. На самом деле они — разные, от японских миниатюрных красавиц с милой улыбкой до девушек с европейской фигурой, длинными ногами и необъятным бюстом. Но при этом все они сохраняют свой неповторимый восточный шарм, обаяние и скромность, а их зажигательный смех не спутаешь со смехом ни одной девушки другой страны. Японки очень приветливы и общительны: они с радостью знакомятся с иностранцами даже на улице, делая при этом крайне удивленные глаза и восхищенное выражение лица.

Несмотря на то, что японки с радостью идут на контакт, они всегда сохраняют свою природную скромность, и грубым мужским приставанием от них вряд ли удастся чего-нибудь добиться. Многие из европейцев считают, что из японок с их традиционной услужливостью и отношением к мужу как к хозяину

выходят лучшие жены. Возможно, все это и верно, однако противоречивость нрава современных японок заключается в том, что очень многие черты характера оказываются скрыты под внешней социальной маской, которую по традиции носят все члены общества (по-японски «татэмаэ»). Глобализация также изменяет традиционные отношения к женщинам в Японии: насмотревшись на американок и европеек, японки начали вести себя намного активнее как в личной жизни, так и в бизнесе. По этой причине в мегаполисах все чаще можно увидеть азиатских бизнесвумэн. Но мне лично намного приятнее было разговаривать с японками, которые сохранили традиционные женские черты характера, такие как скромность, воспитанность и терпеливость.

И вот ведь что поразительно! Глобализация «прет» полным ходом, японский мир тоже феминизировался, а в токийском метро появились. специальные вагоны для женщин, в которые категорически запрещен вход мужчинам. Эта тема тут же была затронута в одном из эротических клубов, где в натуральную величину построена модель вагона метро. Сюжет этой «игры» следующий. В вагон, где уже сидит девушка, которая делает вид, что «едет» по своим делам, входит мужчина. Этот «нехороший» японский мужчина тут же начинает активно приставать к ней. Девушка возмущена и отталкивает его. Подобный вид «игровой» проституции очень развит в Японии, в которой мужчины часто страдают от скрытых комплексов и сексуальной неудовлетворенности. Ролевые эро-игры становятся все более популярными среди задавленных дисциплиной, жесткой иерархией и рабочими стрессами японских бизнесменов. Естественно, что все посещения эро-клубов держатся в строгом секрете от коллег клиента и от любых других посторонних лиц.

Грани, грани, грани невероятной Японии… И постичь их очень трудно.

«Если японская женщина живет в обществе, в котором внешне доминирует мужчина, то это общество, которое она сама помогла создать. Сердцевину его составляют черты, в которых бесспорно проявляется рука женщины», — писал в книге «Япония: хрупкая сверхдержава» Фрэнк Гибней.

Рай самураев

Безоружный монах казался хрупким, почти неживым. И тем не менее держался он прямо, и выражение его лица было спокойно, вот только каждый шаг осторожен, как напоминание о тех ранах, что нанес ему безумный сын даймё Митома.

Через левые ворота появился Бабочка, оглядел своего последнего противника и недоверчиво покачал головой.

— Да это же настоящее безумие, парень. — Он обошел Вэй Гуаня со всех сторон и замер метрах в трех от своего противника — сигнал к бою еще не прозвучал. — Не будь дураком, монах. Сдайся. Просто ляг, и я пощажу тебя. Мне нужна эта победа, мне нужен золотой меч самурая.

Вэй Гуань слабо улыбнулся:

— Твоя забота делает честь мне, но она безосновательна.

Бабочка прищурился:

— Ты от боли, верно, совсем потерял рассудок. Я убил Сацудзо, а он казался неуязвимым. Я убил еще двух противников, и на мне ни царапины. У тебя нет никакого шанса выстоять.

Вэй Гуань моментально собрался, затем поднял взгляд от земли и поглядел противнику прямо в глаза:

— Что такое присутствие Ничто?

Бабочка ухватил меч обеими руками.

— Понятия не имею. Да мне и все равно как-то. Я не буду думать об этом, монах. Я просто убью тебя, и точка.