Исповедь офицера

Новгородцев Алексей

– С кем?! – его природная осторожность и устоявшаяся нелюбовь к общению с высоким руководством, от которого ничего хорошего ждать не приходится, стала включать тормоза, как бы чего хуже сгоряча

не натворить.

– Викторович, ты не охренел? Ты бы еще министру позвонил! Не надо быть Д’Артаньяном и вызывать на дуэль сразу весь мушкетерский корпус, это только у Дюма в книжках удается, а тебе для растерзания и одного Хотина хватит.

– Ты не понял?! Срочно связь с начальником главка! А сам с той стороны за дверью встань, чтобы ни одна тварь не вошла, пока я разговаривать буду.

И пока Петрович с опаской за последствия дозванивался в Москву до начальника Главного управления по борьбе с организованной преступностью и терроризмом, я, повернувшись к нему спиной и слегка наклонившись, закрывая, как в школьные годы отличники прячут в тетрадках выполненные задания от рыскающих взглядом нерадивых двоечников, достал записку от Казимира. Это была любительская, но довольно-таки качественная фотография, на которой изображены шесть бородатых ублюдков в камуфляжной одежде,

обвешанные оружием, как новогодняя елка игрушками, но бросался в глаза явно выделяющийся на общем фоне второй слева боевик со славянскими чертами лица, на которого указывала нарисованная шариковой ручкой стрелка. На обороте фотографии этой же ручкой написано: «Степан Луценко. Знает, где запланирован теракт, выезжает в Москву для организации. Знает, где зарыта взрывчатка. Знает исполнителей в лицо».

Холодок пробежал по спине, и к горлу подкатил ком щемящего чувства тоски по дорогим и любимым людям, оставшимся там, в суетливой московской обыденной жизни, по которым скучать начал уже в пути, даже еще не увидев красоту и жестокость седых Кавказских гор. Осознание последствий готовящегося террористического акта стало растворять, размазывать эти милые, дорогие лица, соединяя их в одно пепельно-серое обезображенное видение, пугающее своим непоправимым ужасом, и все это медленно-медленно накрывает пелена до сих пор стоящего перед глазами растерзанного камуфляжа сапера Сереги, пульсирующего потоками бурой крови.

Конец ознакомительного фрагмента.