Исповедь проститутки
Шрифт:
Натали расплакалась в трубку.
– С ним что-то случилось, – говорила она, заливаясь слезами. – Я чувствую, произошло что-то ужасное. У меня на душе очень неспокойно, тревожно. Так было, когда пропала Ксюша.
– Успокойтесь, Натали, – уговаривал её Исаенко. – Ещё ведь ничего не случилось. Мы его найдём, обязательно найдём. Слышите?
– Борис Витальевич, миленький, прошу вас, найдите его, – плакала Натали. – Пусть больного, раненого, но только живого.
– Верьте мне, Натали, мы его найдём, – твёрдо сказал Исаенко. – Я ещё вчера
Уверенность, с которой говорил следователь, немного успокоила Натали и вселила призрачную надежду. Она повесила трубку, утёрла слёзы и прижала руки к груди, повторяя:
– Пусть только будет живой. Только бы живой.
Этот день, как и предыдущий, ничего не дал. Натали была на грани срыва. Она уже ничему не верила. Ей казалось, что она больше никогда не увидит своего Женю. Она плакала по своей любви, так внезапно открывшейся ей и тут же украденной кем-то. Вспоминая их с Женей страстные поцелуи, она прощалась с ним навсегда.
* * *
На четвёртый день Жениного отсутствия следователю Исаенко позвонили из пригородной больницы и сообщили, что два дня назад к ним поступил молодой человек в тяжелейшем состоянии, по описаниям похожий на Скворцова. Документов при нём не было, а сам он находится без сознания, поскольку получил множество серьёзных травм, в том числе черепно-мозговую.
Исаенко в тот же миг выехал по указанному адресу, и уже через час вбегал в палату реанимации, где находился пациент. Он сразу узнал Скворцова, хоть тот и был практически неузнаваем. Кровоподтёки и ссадины на лице и по всему телу, сломанная рука, перебинтованная голова и трубки, торчащие из носа и рта – увиденное повергло следователя Исаенко в отчаяние и гнев.
– Что с ним случилось? – спросил он у врача, находившегося рядом.
– Его сильно избили, – ответил врач. – У вашего помощника сломана рука и два ребра, закрытая черепно-мозговая травма, сотрясение мозга и разрыв селезёнки. Когда он к нам поступил, у него было внутреннее кровотечение. Мы провели операцию, кровотечение удалось остановить. Но состояние его оценивается, как крайне тяжёлое. Похоже, его не просто избивали, а убивали.
– Почему вы так думаете? – резко спросил Исаенко.
– На нём живого места нет, – сказал врач. – Он словно под каток попал. Он всё ещё без сознания. Есть опасность, что он впадёт в кому. И тогда нет гарантии, что он из неё выйдет.
– Он выкарабкается, – твёрдо сказал Исаенко. – Он крепкий парень. Да и есть, ради кого. К тому же, он должен рассказать мне, кто это с ним сделал. Хотя я и сам догадываюсь, кто. Скажите, доктор, его можно перевозить?
– Ни в коем случае, – ответил врач. – Да в этом и нет необходимости. В нашей клинике есть все условия для полноценного лечения и дальнейшей реабилитации… Ну, если пациент придёт в сознание.
– Он придёт в сознание! – вскричал Исаенко. – Прошу
– Ни о чём не беспокойтесь, господин следователь, – ответил врач. – Всё и так уже организовано на должном уровне.
– Спасибо, – сказал Исаенко. – Скажите, как он к вам попал?
– Его привёз молодой человек, – ответил врач. – Он ехал по трассе и увидел, как на обочину выполз избитый окровавленный парень. Водитель остановил машину, подобрал его и привёз к нам. Ваш друг на тот момент был уже без сознания.
– Кто тот человек? Вы записали его данные, номер телефона?
– Он не оставил никаких данных, – ответил врач. – Сказал, что он никого, кроме пострадавшего, не видел, никаких подробностей сообщить не смог. Он просто помог человеку, и всё.
– Жаль, – с досадой сказал Исаенко. – Ну, что ж, имеем, что имеем.
* * *
По возвращении в контору Исаенко позвонил Натали и вызвал её к себе. У Натали внутри всё оборвалось. Она поняла, что есть новости о Жене. Она сейчас же приехала к следователю и ворвалась к нему в кабинет.
– Вы что-то узнали о нём? – спросила она, сильно волнуясь.
– Мы нашли Скворцова, – ответил Исаенко.
– Он жив? – спросила Натали срывающимся голосом. – Где он? Почему вы молчите? Он жив???
– Да жив он. Пока … – сказал Исаенко и отвёл глаза.
– Что вы такое говорите? – Натали непонимающе смотрела на него. – Что значит «пока»?! Что за бред? Где он?!
– Он в больнице, уже третьи сутки, – ответил Исаенко. – Его жестоко избили, он всё ещё без сознания. Борется за свою жизнь.
Натали закрыла лицо руками, как маленькая девочка, словно желая спрятаться за закрытыми глазами от кошмара. Затем она отняла руки от лица и решительно сказала:
– Мне нужно к нему, и как можно скорее.
Натали взяла у следователя адрес больницы и спешно покинула здание милиции.
Скоро она была уже в больнице, у постели Жени, всеми правдами и неправдами проложив себе путь через посты дежурных и медсестёр.
Позже приехали и мы с Томкой. Мы ужаснулись, увидев, в каком плачевном состоянии находился Женя. На что Натали сказала:
– Он обязательно поправится. Теперь уж точно. Главное, что он живой. Теперь всё будет хорошо, вот увидите.
Спокойная уверенность, с которой говорила Натали, передалась и нам. Я поверила подруге, что всё действительно будет хорошо.
На следующий день мы снова приехали проведать Женю и застали Натали в прежней позе: она сидела у его кровати и держала его за руку. На наши просьбы пойти хоть немного поспать она отвечала решительным отказом.
– Вы что, девочки? – говорила она. – А вдруг он придёт в себя именно в тот момент, когда меня нет рядом? Нет, я здесь вздремну, возле него.