Исповедь проститутки
Шрифт:
Ирма в бессильном гневе сжала губы. Она обвела нас всех презрительным взглядом и сказала:
– Как хотите. Только я предупреждаю при всех: если я ещё раз увижу эту крысу в своей комнате, её ждёт новое наказание. И мне плевать на вашу демагогию! Тогда уже никто не сможет её защитить.
Сказав это, Ирма развернулась и протиснулась через толпу девочек. Роксана молча последовала за ней.
Теперь, когда главная зачинщица драки удалилась в свои апартаменты, можно было спокойно поговорить с Эллой. Никто из девочек не уходил,
– Девочки, Элла вся в синяках и ссадинах, – сказала я, – её надо отвести в комнату.
Мы с Камиллой помогли ей дойти до комнаты и уложили на диван.
– Надо обработать раны, – сказала Алла. – Я принесу перекись и бинт.
Через минуту она вернулась и перед самой дверью крикнула в коридор:
– Роксана! Иди, сядь на моё место, подмени на время.
Мы обработали раны на теле и лице Эллы и смазали их мазью, которую принесли Алла.
– Чёрт, – выругалась Алла, – здесь разлился огромный синяк. Это по меньшей мере неделя, пока можно будет уже замазывать эго тонаком. Да и губа разбита. Блин, девки, от вас одни убытки. Надо же было тебя угораздить с Ирмой связаться! Зачем тебе понадобилось воровать у неё?
Элла потупила взгляд и молчала.
– Блин, Элла, не включай мороз, – снова выругалась Алла. – И так из-за тебя переполоху, теперь ещё и на неделю из графика выбыла. Если Таисия об этом узнает, тебе несдобровать. Так что не молчи, если хочешь, чтобы мы тебя прикрыли, рискуя своими задницами.
– Говори, Элла, не бойся, – сказала Агата, – хуже уже всё равно не будет.
Элла подняла на нас заплаканное, опухшее от побоев лицо и снова опустила.
– Простите меня, – пробормотала она. – Мне надо было отдать долг.
– Долг? – удивилась Алла. – Откуда у тебя могут быть долги? Ты ведь неплохо зарабатываешь, клиенты у тебя всегда есть.
– Это старый долг, я должна была уже много лет, – ответила Элла.
– Подожди, – прервала её Алла. – Откуда у тебя многолетние долги? Тебе ведь всего двадцать лет. Ты что ещё в школе задолжала?
– Ну, не много лет, я ошиблась, – сказала Элла, – года три-четыре. Я тогда занимала на переезд в Киев, на первое время, пока устроюсь.
– А родители твои знают о твоих долгах? – спросила Зара, сидевшая рядом и гладившая её по голове.
– Мои родители вообще ничего не знают, – ответила Элла. – Отец всю жизнь пил, пьяный избивал мать и нас с сестрой. Мать в конце концов тоже спилась. Вот мы и сбежали из дому. Сначала мы были вместе. А потом сестра укатила за границу, здесь оставаться – понту никакого не было. Я тоже хотела с ней уехать, но она меня не взяла, у неё там какой-то хахаль нарисовался, а я помешала бы. Я её с тех пор больше ни разу не видела.
Все молчали. У каждой была своя история, но здесь … Бедная Элла.
– А воровать зачем? – спросила Агата. – Могла бы попросить, и мы выручили бы тебя, дали бы, сколько надо.
– Простите
– Ладно плакать-то, – буркнула Камилла, – слезами тут не поможешь. Сколько ты должна?
– Тысячу, – сказала, всхлипывая, Элла.
– Ого, – присвистнула Алла. – Интересно, сколько же ты занимала?
– Много, – ответила Элла. – Глупая была. Девочки, миленькие, выручите меня, займите мне эти деньги, а то мне завтра надо отнести.
– Ладно, хорошо, – сказала Камилла. – Мы тебе дадим эти деньги, безвозмездно, если ты пообещаешь больше не воровать.
– Обещаю, обещаю! – горячо затараторила Элла. – Камиллочка, девочки, я обещаю. Спасибо вам.
– Так, Агата и Снежана с Кристиной уже, считай, выручали тебя, когда ты у них деньги взяла. Ирма с Роксаной не участвуют, администраторы тоже не в счёт, – подытожила Камилла. – Остаёмся мы шестеро. Это по … – она подсчитала в уме, – почти по сто семьдесят гривен. Или, может быть, кто-то не может или не хочет участвовать?
– Нет, нет, скидываемся все, – ответили девочки.
– Вот и хорошо, – сказала Камилла. – Мы пойдём, а ты отдыхай и выздоравливай. И больше не воруй. Нехорошо это, тем более у своих.
Мы все разошлись по комнатам, Алла вернулась на свой пост.
– Что-то тут не то, – сказала Алиса, когда мы вчетвером вошли в их комнату. – Это что же получается, сколько она ни зарабатывает, а зарабатывает она неплохо, у неё не хватает денег даже долги отдать?
– А может, она пересылает часть денег матери, чтобы хоть как-то её поддержать? – предположила Роза.
– Мне кажется, она вообще всё наврала про свою семью, – сказала Камилла. – Вы видела, как она меняла свои слова: то многолетние долги, то всего три года?
– Согласна с Камиллой, – сказала я в задумчивости. – Что-то тут не то. Надо бы понаблюдать за Эллой. И, кстати, с кем она живёт, с Жанной? Надо постараться у Жанны разузнать.
Разговоры с Жанной ничего не дали. Она вообще молола какую-то чепуху, путалась в собственных словах, в общем, вела себя точно, как Элла накануне.
– Тупая малолетка, – негодовала Камилла. – Она никогда умом не блистала, а после беременности, кажется, совсем отупела.
– Ладно тебе ругаться, – сказала я. – Она просто растерялась.
– Или вообще ничего не знает, – вступилась Роза.
– А если не знает, так какого чёрта мямлить?! – вскричала Камилла. – Так бы и сказала: «Я ничего не знаю».
– Значит, остаётся понаблюдать за самой Эллой, – сказала Алиса, – как она дальше будет себя вести.
Но, как мы ни пытались, ничего путного из этой затеи у нас не вышло. Главное неудобство состояло в том, что мы с ней работали в разные смены, и пересекались в течение дня не больше двух-трёх раз, и то мельком. Всё было, вроде бы, как всегда, ничего необычного.