Исповедь социопата. Жить, не глядя в глаза
Шрифт:
Кеннеди и я – не единственные холодные головы, с удовольствием играющие на фондовых рынках. Приблизительно 10 процентов людей, работающих на Уолл-стрит, психопаты. Эта оценка просочилась в СМИ в 2012 г., но проведенные исследования пока ее не подтвердили. В исследовании, выполненном в 2010 г. доктором Робертом Хиаром, показано, что среди руководящих работников корпораций 4 процента соответствовали клиническим критериям психопатии в сравнении с 1 процентом среди общей популяции. Правда, сам Хиар заметил: «Мы не знаем распространенности психопатии на Уолл-стрит, но, возможно, она выше 10 процентов, если верно допущение, что предприимчивых и склонных к риску психопатов буквально тянет к финансовым источникам, особенно к доходным и плохо регулируемым».
Крах Enron и банковский коллапс 2008 г. часто объясняют социопатическим поведением, но пока все же неясно, были ли социопатами главные виновники бед. С одной стороны, можно вспомнить массу социопатических высказываний сотрудников
18
Вероятно, имеется в виду игра «Бешеная бабушка сбежала из психушки».
Возможно, из меня получился бы хороший адвокат, но я несколько лет назад оставила практику, так как она мне наскучила. Я поняла, что не очень интересно помогать людям и корпорациям. Стало гораздо интереснее просвещать их, и я начала преподавать право. Мне повезло, что я случайно натолкнулась на возможность преподавать. Одна из моих подруг работала в учебном заведении и побудила меня разослать письма в расчете на то, что кому-то срочно потребуется преподаватель права. Оказалось, что я люблю преподавать, так как это занятие приносит массу интересных мне вещей: приятный образ жизни, высокую зарплату, власть и самостоятельность. Каждый год ко мне приходят новые студенты, которых я непременно очаровываю. У меня есть небольшая группа заклятых врагов, с которыми я играю в одни ворота, – группа преподавателей и профессоров, несогласных со мной или те, кого я недолюбливаю. Почти всю мою эрудицию я направляю на то, чтобы их сокрушить. Люди часто удивляются, как мало у меня часов, всего шесть в неделю. То есть я занята всего восемь месяцев в году. Эта работа – просто мечта для лентяев, неспособных, как я, тяжело трудиться. Но уверена, что со временем мне наскучит и это. Не знаю, что стану делать дальше, но мне, как обычно, непременно что-нибудь подвернется.
Будучи ученым, я теперь работаю в уникальных условиях. Например, профессора и преподаватели права должны появляться на работе в строгих деловых костюмах, видимо, чтобы студенты твердо усвоили эту привычку к тому моменту, когда сами станут практикующими юристами. Тем не менее от преподавателей ждут также и некоторых вольностей в отношении общепринятых социальных норм, так как в большинстве своем они стремятся изменить существующее законодательство. Другими словами, надо носить костюм, и по возможности не один. Некоторые выдающиеся профессора берут с собой на работу собак, а некоторые не менее выдающиеся неудачники тянут на себе всю работу. Такова обстановка, в которой я преуспеваю, потому что я конформист, но не дохожу до фанатизма.
Студентов очаровывает моя оригинальность. Я очень внимательна к их нуждам. Первые несколько лет я проводила на рабочем месте интенсивные маркетинговые исследования, внимательно приглядываясь к привычкам студентов, и теперь мое преподавание привлекает их, как толпу – бигмак. Я преподаю подчеркнуто вдумчиво, не выпячивая свое «я». Обо мне говорят, что я остроумна, но никогда не бываю снисходительной. Более того, я преподаю интересно, шучу и оживляю сухой материал видеороликами и групповой работой. На второй год преподавательской деятельности число моих студентов удвоилось, так как их привлекло мое умение сделать самый трудный материал вполне понятным. Мне помогает и то, что я, согласно одной из оценок, «холодная как камень лиса». Это неверно, но я хорошо знакома с исследованием, показавшим: привлекательных людей считают более достойными и компетентными, чем некрасивых. Поэтому я очень тщательно одеваюсь. Я покупаю одежду консервативную и одновременно сексуальную, например костюм, состоящий из жилета, больше напоминающего бюстье, и юбки чуть выше колена, в которой не постыдилась бы показаться и фотомодель. Если я надеваю брючный костюм, то немного переступаю гендерные границы, добавляя подтяжки и галстук. В таком виде я – объект вожделения для мужчин, образец «горячей училки» из эротических фантазий. Для женщин я идеальная,
Конечно, иногда возможны провалы, и они случаются. Бывает, я переигрываю в сексапильности. Помню, как одна студентка обвинила меня в обольщении студентов мужского пола. Это правда: многие новые студенты очень подозрительно относятся к моему легкомысленному шарму и обвиняют меня в создании культа личности. Это серьезная опасность, подстерегающая социопата на работе. Один из читателей моего блога рассказал похожую историю:
Совсем недавно моим непосредственным начальником был неисправимый самовлюбленный нарцисс, которого я называю своим маленьким боссом. Ему ненавистен сам факт, что подчиненные мне люди очень меня любят и охотно выполняют все мои распоряжения. Они не слушаются его приказов, если я их не дублирую. Хотя официально именно он их большой начальник, они все равно остаются верны мне. Я очень приятный парень, и им нравится мне подчиняться; я, естественно, отношусь к ним с уважением, отчего еще больше расту в глазах моего БОЛЬШОГО начальника (надеюсь, вы уже поняли, что не маленького босса?), что еще больше злит маленького босса. Он обвиняет меня в создании культа личности, говорит, что я раковая опухоль на теле предприятия, и всячески старается опорочить меня в глазах большого начальника. Наконец он перешел на личности, и тут мое терпение окончательно лопнуло. Теперь мне надо либо искать новую работу, либо предстать перед судом за нападение… Вот жизнь!
Я не возражаю против известной доли скепсиса, с каким относятся ко мне мои студенты. Они правоведы; мы приучаем их к цинизму. Так же как с присяжными в суде, требуется определенное время, чтобы установить с ними доверительные отношения. Я понимаю их недоверие и поэтому вначале веду себя очень прямолинейно, эффективно и профессионально, так как не хочу показаться бесцеремонной и самонадеянной. Не хочу казаться и слишком доступной, чтобы они думали, будто я нахожусь на одном уровне с ними. Я представляюсь им уверенной в себе и несколько отчужденной. Если кто-то из студентов выходит за рамки допустимого, то я немедленно ставлю его на место бесстрастным замечанием. Я как будто невзначай поправлю мелкую ошибку или задам какой-нибудь каверзный вопрос, чтобы все остальные стали свидетелями его смущения. Аудитории нравятся такие ситуации. Студенты не любят откровенных нахалов и преподавателей, которые им потворствуют. Если не считать этих мелочей, то никакой борьбы за влияние в аудитории не происходит. Мне нечего им доказывать. Я регулярно получаю плату (и немаленькую) за обучение. Они, конечно, могут пытаться как-то противостоять мне, но в аудитории я бог, царь и военачальник. Я составляю для них тесты, я ставлю им оценки. Если я говорю, что это закон, то это закон. Но я все же выставляю напоказ достаточно прелестей, чтобы они радовались, что их преподаватель я, а не кто-то другой, менее симпатичный.
Студенты со временем начинают проявлять интерес ко мне. Они, можно сказать, влюбляются в меня, а я питаю эту влюбленность, понемногу и избирательно открывая личную информацию. Например, рассказываю, что я музыкант, что у меня богатая судебная практика, что среди моих клиентов есть те, чьи имена я не могу назвать из скромности. Но все же рассказываю о себе крайне редко. Только факты, предоставляя студентам самим делать выводы. Поэтому мои рассказы кажутся абсолютно правдивыми и заслуживающими доверия.
Если бы я, напротив, с первого дня начала трясти перед студентами своими дипломами и похвальными грамотами, стала бы потакать их влюбленности в меня, то случилась бы катастрофа. Время от времени я забываюсь и слишком рано начинаю позволять себе шутки и фамильярности, но очень скоро спохватываюсь и снова веду себя подчеркнуто нейтрально. Теперь преподавание стало для меня привычной рутиной, похожей на приготовление традиционного семейного блюда. Боюсь, что преподавательская деятельность слишком скоро наскучит.
Мне кажется, что из такого анализа можно почерпнуть много полезного. Материал поможет руководить людьми, управляя их надеждами, завоевывая их любовь, одновременно сохраняя дистанцию и уважительную, но снисходительную отстраненность. Я не вступаю в бурные эмоциональные конфликты, подрывающие спокойствие рабочей обстановки, и мне кажется, что многие руководители неспособны мудро решать такие проблемы. Однажды в церкви я присутствовала на встрече под девизом «Не скрывайте свои печали». Не прошло и нескольких минут, как люди начали буквально взрываться в потоках гневных обвинений. Конечно, большая часть проблем не стоила выеденного яйца, но само их количество ошеломляло. Люди злились, что пасторы не смогли помочь всем советами и остались глухи к большинству тревог. Все разошлись, отягощенные печалями, о которых до того момента имели весьма смутные представления. Мне показалось, что это неслыханная глупость. Ни разу не видела более бестолковой проповеди.