Исповедь убийцы
Шрифт:
— Чем. Я. Хуже. Него? — раздельно спросил Питер и наклонился вплотную к моему лицу, так что нас разделяло не больше дюйма. Я ощутила его дыхание с нотками мяты и лимона, будто вампир только что почистил зубы. Мысль была настолько странной и неуместной, что меня затрясло от смеха. Класс. Стою в руках монстра и думаю о том, что у него изо рта пахнет зубной пастой. Клиника, одним словом!
— Если ты об Эрике, то ты ничем не хуже и не лучше. Ты просто не моего поля ягода, и ничего с этим не поделаешь, — отсмеявшись, ответила я, но улыбаться не перестала,
«Мы должны уничтожать монстров, или монстры уничтожат нас».
— То есть я тебе не нужен, и ты просто хочешь меня убить? Так?
Я поборола желание закатить глаза и, прищурившись, просто смотрела на Питера. Перемены в его настроении меня пугали и сбивали с толку, но я верила, что он меня не тронет. Если бы хотел, давно бы свернул мне шею и не стоял тут как памятник безысходности. Тем не менее, я бы лучше в этот момент находилась от Кроссмана на расстоянии пары тысяч миль: хоть в лапах Александра, хоть в Гильдии, получая взбучку от Жаклин. Лишь бы не видеть совершенное лицо Питера, его тёмно-зелёные глаза и бурю желаний, которая ясно в них читалась.
— Если ты думаешь, что застанешь меня врасплох и заставишь передумать, то ты ошиба…
Договорить мне не дали.
Ледяные губы Питера накрыли мои, заставляя замолчать. Он меня что, целует?!
В ярости я замычала, задёргалась вдвойне сильнее, но куда мне до силищи вампира? Кроссман даже не пошевелился, а через секунду я почувствовала, что он улыбается, не переставая меня целовать. Очень умело. Приятно. Неожиданно мягко, словно изучая и приглашая ответить.
Ага, размечтался.
Воспользовавшись отвлечённостью Питера, я нашарила позади себя нож и томно прикрыла глаза, лишь бы вампир не заметил в них торжествующий блеск.
Вооружившись, я уже без опаски «ответила» Кроссману, позволяя ему прикусить свою нижнюю губу и против воли ощутила, что это было действительно потрясающе. Всего на секунду поддавшись порыву, я обхватила свободной рукой вампира за шею и зарылась пальцами в его мягкие густые волосы, будто тоже приглашала, но уже на что-то большее, чем простой поцелуй.
Питер игру оценил и довольно зарычал, целуя меня с жадностью и нескрываемым желанием, прижимая к себе так сильно, что было сложно дышать полной грудью. На короткий миг я будто потерялась в пространстве. Голова не кружилась и разум оставался кристально ясным, но, тем не менее, было волнительно, отчасти мерзко, отчасти приятно и необычно.
Губы Питера отличались от губ парней-людей — они были прохладными и чересчур подчиняющими. И никаких клыков. Кроссман целовал аккуратно, грамотно, словно своим поцелуем Питер спрашивал разрешение на что-то другое, более весомое и важное.
«А как же Эрик?» — шепнул внутренний голос, и это меня отрезвило.
Когда кухонный нож по самую рукоятку вонзился в плечо Питера, тот поначалу даже ничего не понял. А когда понял, было уже поздно.
— Что за?..
Воспользовавшись растерянностью вампира, я вырвалась на свободу и
В голове билась лихорадочная мысль: «Как бы успеть…», а перед глазами стоял образ потрясённого и обиженного Кроссмана. Одним движением я превратила себя из безобидной девушки в предательницу и настоящего охотника. Так и надо, но что-то не давало мне покоя.
— Зачем ты это сделала?!
Грозный вопль Питера совпал с моментом, когда я достала оружие и развернулась, целясь в дверной проём.
Кроссман стоял на пороге гостиной, кривясь и зажимая рану рукой. Между пальцами просачивалась густая чёрная кровь, похожая на дёготь. Складка между бровями казалась неуместной на его красивом лице. Глаза смотрели на меня с обидой и неверием, только обиды в них было почему-то больше, чего я искренне не понимала.
— А разве я не просила меня отпустить? — ответила я вопросом на вопрос и постаралась сделать невозмутимый вид. Двадцать раз у меня это получилось. Губы пересохли, но облизать их я не могла, всё ещё ощущая привкус мяты. Пришлось вспомнить, что когда-то у меня в голове были мозги, а заодно то, что я служила Гильдии без малого 8 лет. — Ты влез в моё личное пространство, поцеловал меня! Думал, я спущу всё с рук?
— Я же сказал, что не трону тебя! Эстер, чёрт подери!
Питер, шипя и ругаясь, сделал шаг в моём направлении, но замер, когда я сняла пистолет с предохранителя и взвела курок. Несмотря на всю опасность ситуации мне было легко и даже весело. Захотелось засмеяться в голос, чего я не сделала, хоть и с трудом.
— Я тебе что сказала? Не лезь и скажи спасибо, что я всадила нож в плечо, а не в сердце.
Мой голос прозвучал именно так, как надо: холодный сердитый тон подействовал на Питера отрезвляюще. Вампир совсем перестал шевелиться и только смотрел на меня, не мигая и не отводя взгляд от оружия в моих руках.
К своей чести, я не дрогнула и держала пистолет почти без усилий, из-за выброса адреналина чувствуя себя превосходно и практически всемогущей.
— Хорошо, я наконец-то тебя понял. Уйти ты мне разрешишь или пристрелишь как бешеную собаку?
Питер, забывшись, передёрнул плечами и тут же зашипел от боли. Кровь хлынула между его пальцами в два раза сильнее, из отдельных капель превратившись в ручеёк. На полу под ногами Кроссмана уже образовалась небольшая лужа, в которой отражалась люстра.
— Я не собираюсь тебя убивать, но палец может соскочить… — с приторной улыбкой, от которой свело скулы, произнесла я. При этом я действительно начала давить на курок, точно понимая, когда остановиться, чтобы по-настоящему не выстрелить и не привести в дом соседей с полицией до кучи.
Питер с грустной улыбкой кивнул и вышел в коридор. Секунду спустя хлопнула входная дверь, и в доме воцарилась тишина, нарушаемая только уличным шумом, тиканьем часов и моим громким дыханием.
Вот и поговорили…