Исповедь убийцы
Шрифт:
Ничего удивительного, что после такого бурного времяпрепровождения я никак не могла заснуть и теперь сидела в пресловутом тренировочном зале в обнимку с мечом и колом. Если поначалу я мстительно надеялась разделить тяготы бессонницы и разминки с сестрой, то спустя полчаса мой злодейский план провалился. Дорогая родственница что-то невнятно промычала на счёт срочных дел и нерешённых вопросов и вышла из дома, даже не потрудившись переодеться из спортивного костюма во что-то более подходящее прогулке.
Зазвенел телефон, напомнив о своём существовании как раз
Чертыхнувшись, я поднялась на ноги, отбросила опостылевшее оружие на мат и побежала на кухню, чтобы не только поговорить с кем-то ранним и болтливым, но и выпить очередную (непонятно какую) по счёту кружку кофе.
Трубка обнаружилась на посудомоечной машине, хотя я перекладывала её в прихожую, но, похоже, Кристал и тут решила навести свои порядки.
Я с кружкой в руке нажала на кнопку приёма звонка и приложила телефон к уху, выдавливая из себя не невнятное бормотание, а нормальное утреннее приветствие. Получилось плохо, зато приличия вроде соблюдены.
— Эстер? Это ты? — раздался подозрительный голос Скарлетт, и я невольно удивилась, потому что уж кого-кого, но эту вампиршу услышать не планировала.
— Я это, я, — ответила я с нужным градусом радости. Мы давно не разговаривали, особенно когда Александр выразил недовольство нашим общением. — Ты что-то хотела?
— И да, и нет. Сегодня воскресенье. Готова убить моего брата? — спросила Скарлетт таким странным замогильным тоном, что мне подумалось, а не жалеет ли она Александра. Родня, как-никак, пусть и пришибленная на всю голову.
— А что, есть возражения? — вопросом на вопрос ответила я и глотнула кофе. Да уж, такими темпами я буду на 80% состоять не из воды, а из этого божественного напитка.
— Нет… Просто хотела сказать, что он не всегда был таким сумасшедшим и злобным. Когда-то давно он был хорошим.
— Он что, высаживал цветочки и переводил старушек через дорогу? — спросила я с сарказмом, прекрасно понимая, что все монстры были людьми и не все мечтали превратиться в чудовища. Только вот это определение Александру не подходит. Мне кажется, он с младенчества отрывал головы игрушкам и пил вместо молока чью-нибудь тёплую кровушку.
— Не шути так! — обиженно воскликнула Скарлетт. — Ты ничего не знаешь, так что не тебе судить моего брата.
— Ты сейчас серьёзно за него заступаешься? Скарлетт, он убил Ратмира и Майкла. Он нас подставил, устроил множество неприятностей и чуть не убил меня. Не трудись его обелять — не поможет. Я настроилась прикончить твоего брата, а не спасать его заблудшую душу.
— Всё равно не будь палачом как Дженис! Если есть хоть малейший шанс пощадить Александра, сделай это. Не для себя прошу, а для него. Он же не виноват, что сошёл с ума.
Я покосилась на слишком горячий кофе, подула на него и поставила кружку на стол, чтобы не мешала мне забраться на подоконник и полюбоваться на улицу. Мотивы Скарлетт меня удивили. У меня сложилось ощущение, что вампирша напилась чего-то ликероводочного, а потом позвонила мне! По крайней мере, на неё совсем не походит просить за
— Его тоже кто-то когда-то обманул и превратил в чудовище? — задала я пробный вопрос, желая понять, до какой степени Скарлетт мне доверяет.
— Нет, он сам захотел быть вампиром… Просто он любил людей и очень хотел помогать им, охранять от других монстров, быть свидетелем смены эпох и вмешаться в историю человечества. Правда, не получилось.
— Дай угадаю! — прервала я рассказ Скарлетт. — В какой-то момент вмешалась отвратительная Гильдия охотников и всё испортила, не так ли?
— Почти. Александр был очень привязан к племяннице главы Гильдии, а этому высокомерному болвану был нужен шпион среди вампиров. И когда бедная девочка отказалась помогать своему дяде, он приказал убить её, а всю вину свалил на Алекса. Как ты понимаешь, такого мой брат стерпеть не смог и сорвался! С тех пор он терпеть не может охотников и мечтает уничтожить их, чтобы больше никто из твоей Гильдии не смел причинять нам боль, убивая наших близких.
Я несколько раз кашлянула, прочищая горло, и тяжело вздохнула. Опять повторялась любимая история монстров — ужасные и несправедливые охотники под любым благовидным предлогом только и мечтают, что поубивать всех без разбора! И неизменно оказываются неправыми, когда пулями и кинжалами уничтожают очередное чудовище, возомнившее себя Богом.
— Даже если эта история — правда, это ничего не изменит. И мне надоело, что вы вешаете всех собак на охотников! — проворчала я недовольно. — Никто из вампиров никогда не сдавался добровольно. Все вы, без исключения, сначала нападаете, а потом жалуетесь, что с вами плохо поступают! У каждого охотника есть свой личный враг, который посмел покуситься на святое — семью. Александр в таком списке у многих членов Гильдии. Спускать ему с рук и, не дай боже, прощать я его не собираюсь. Чего стоит сестра Эрика! Никто не хотел, чтобы она умерла, но пришёл твой брат и перегрыз ей горло. Нет уж, Скарлетт, прости, но я не буду его спасать. Он заслужил смерть!
— Многие из ныне живущих заслуживают смерти, а многие из усопших — жизни. В твоей ли власти подарить жизнь, раз уж ты так легко сеешь смерть?
— Скарлетт… — фыркнула я и постучала пальцем по стеклу, привлекая внимание Питера, который только что подошёл к моему дому и, видимо, стоял в раздумьях, можно ему заходить внутрь или нет, помня о не слишком-то адекватной реакции Кристал на каждого незваного гостя сверхъестественного происхождения. Однако это наблюдение не помешало мне оставаться сосредоточенной на словах Скарлетт. — Не цитируй мне Гэндальфа из «Властелина Колец», я люблю этот фильм!
— Всё-то ты знаешь… — проворчала Скарлетт. — Ладно, не буду тебя отвлекать, но ты всё равно подумай. Пойми, меньше всего я хочу оплакивать ещё одного близкого мне вампира. Их и так слишком много погибло за последние столетия.
— А ты не понимаешь, что мы теряем не меньше друзей, чем вы? — нахмурилась я и спрыгнула на пол, услышав возню в прихожей, дверь в которую я больше не замыкала на ключ. Всё равно бесполезно: кто захочет, тот войдёт в любом случае, и тонкий слой дерева его не остановит. — Думаешь, у меня жизнь была красивой и доброй?