Исповедь убийцы
Шрифт:
В дверь деликатно – если это возможно таким ранним утром – позвонили, не напугав, а скорее заинтриговав, кому не спалось в воскресенье. Я нарочно медленно пошла открывать и, признаться честно, не была так уж удивлена, увидев на пороге Питера. Опять накрапывал дождь, из-за которого в воздухе висела лёгкая дымка, которая немного размывала контуры моего утреннего гостя. Его будто окружала аура ангела. А что, мило и со вкусом: вампир-ангел.
Я посторонилась, дав ему пройти в дом, и почти без любопытства спросила:
– Как ты понял,
– У тебя свет горит и… – Питер замялся.
– И ты подглядывал, да? – закончила я за него, потому что ожидала чего-то подобного.
– Не подглядывал, а приглядывал! – назидательно поправил вампир, делая ударение на приставку «при», и прошёл дальше, безошибочно направляясь на кухню. Я всё также медленно поплелась за ним.
– На охоту сегодня? – спросила я у Питера, когда он с задумчивым видом сел на стул и покосился на турку. Его ноздри затрепетали, уловив аромат специй, а губы непроизвольно сжались. Он был голоден, в этом не осталось сомнений.
– На несколько дней, а что? – он выжидательно посмотрел на меня, специально подняв голову, чтобы свет люстры отразился в его глазах и сделал взгляд Кроссмана ещё более пронизывающим и красивым.
Я нутром ощутила внезапное желание пооткровенничать и лишь в последний момент сумела остановиться. Чёртов вампир. Он что, был настолько самоуверенным, что думал, будто меня можно вот так запросто поймать? Не на ту напал.
– Прекрати меня гипнотизировать! – возмутилась я и отошла к плите.
Кофе пытался вылиться из турки, поэтому я занялась особыми добавками, чтобы сделать его ещё крепче и вкуснее.
Питер встал со стула и занял место прямо за моей спиной. Я почувствовала это всем телом, больше всего на свете желая избежать двусмысленной ситуации. В какой-то дикий миг мне захотелось откинуться назад, как на шезлонг, чтобы проверить свою реакцию и реакцию вампира, но я одёрнула себя. Этот вездесущий монстр совсем заморочил мне голову!
Я пыталась придумать, каким образом можно было нарушить повисшую на кухне тишину. Не хватало ещё, чтобы Жаклин, недовольная моим отчётом, вдруг надумала в этот момент позвонить. Вот будет умора: два охотника, обсуждавшие убийство вампира при этом самом вампире. Блестящий план, Эстер! Выше всяких похвал!
– Почему ты так тяжело переносишь яркое солнце? – спросила я наконец-то и чуть было не перепутала корицу с содой. – Я, конечно, знаю, что вампиры относятся к нему без восторга, но оно же вас не убивает. Иначе как минимум половина «ночных охотников» лежала бы горками пепла.
– Ты права. Солнце нас не убивает. Древние легенды людей – не что иное, как вымысел. Однако далеко не каждый из нас способен выдерживать его прямой свет. Некоторых оно обжигает, некоторых заставляет прятаться из-за боли. Наша семья научилась жить при солнечном свете, но появился другой побочный эффект – стоит нам в очень ясную погоду выйти на улицу, как мы мгновенно… не то чтобы слепнем, но начинаем плохо видеть, – ответил Питер и недовольно поморщился. – Мы ужасно ориентируемся и полагаемся только на органы чувств, благо, они у нас развиты гораздо лучше, чем у людей. Видишь, мы не так
Я обернулась и скептически посмотрела на Кроссмана, пытаясь представить его на улице под палящим солнцем Спрингфилда. Картинка появлялась настолько красочная, что просто текли слюнки: бессмертные вампиры беспомощнее мыши на солнечном пляже или городской на площади. Красота! Мечта охотника, как говорится.
Итак, похоже, у меня теперь появилась история, словно созданная для того, чтобы поведать её Жаклин, когда она мне перезвонит.
– Ты чего задумалась? – удивился Питер. Его голос прозвучал слегка напряжённым, но не подозрительным, из чего я сделала вывод, что он не догадался о ходе моих мыслей. Или просто слишком хорошо умел притворяться.
– Вот смотрю я на тебя и думаю, что бережённого Бог бережёт. Ты слишком хищно на меня смотришь, поэтому почему бы тебе не пойти домой и не поторопить семью с охотой? – спросила я, видя безумный взгляд Питера. Да, людьми этот вампир не питался, но когда-то же он не был таким гурманом.
– Почему ты так думаешь? Я себя полностью контролирую.
– Нет, не контролируешь.
Я указала на руку Кроссмана, которая сминала металлическую ложку с такой лёгкостью, будто та была сделана из пластилина. Мне было жутко наблюдать за этим зрелищем, особенно когда я была прижата к плите и не могла убежать.
– Ох, прости… Я не думал, что твоё присутствие так на меня повлияет.
Я попыталась оттолкнуть Питера, но он замер мраморной статуей, нависая надо мной, и не сдвигался с места ни на дюйм.
– Питер, твою же мать! Сейчас же возьми себя в руки и езжай на охоту! Я не хочу становиться завтраком монстра. Питер!
Наконец, на лице вампира появилось подобие понимания, и он сдвинулся с места так быстро, что я не удержалась на ногах и начала терять равновесие. Питер захотел подхватить меня, но этого не понадобилось: взявшись за край стола, я благополучно устояла на ногах и даже ничего не завалила. Кроме кухонного ножа, который лежал слишком близко к краю и решил поиграть в лётчика.
– Я могу быть адекватным, так почему ты меня прогоняешь? – спросил Питер недовольно, скрестив руки на груди, видимо, для пущей убедительности. Его чёрные глаза хищно прищурились. Ноздри раздувались, будто вампир прямо сейчас хотел наброситься на меня и разорвать на части.
У меня не оставалось другого выбора, кроме как вытащить кухонный нож из подставки и по самую рукоятку вонзить его в плечо Питера. Тягучая тёмная кровь, больше похожая на дёготь, проступила из раны и закапала на пол.
Вампир не пошевелился, огромными глазами с расширенными зрачками смотря перед собой. Мне в лицо. С его губ не сорвалось ни звука.
– Питер? Ты тут? – спросила я испуганно.
– Зачем ты?.. – голос Питера надломился и затих.
– Извини, но ты не в себе. Тебе нужно на охоту, слышишь?
– Ладно, – всё ещё как в трансе ответил Питер и на негнущихся ногах двинулся к двери. Уже выходя из кухни, он бросил в пространство: – Спасибо, что помогла.
– Прости.
Хлопнула входная дверь. Сквозняком качнуло шторы.