Исповедь юной мадам

Ли Ma-Лин

Парень знал, что если он не возьмет эту банку, то едва ли вернется домой в целости и сохранности. Он бросил на меня взгляд и взял банку. Андре заставил его опуститься на четвереньки перед нами и съесть весь собачий корм. После этого Андре не обращал на парня внимания, словно тот не существовал. Бедняга больше никогда со мной не разговаривал. Тогда я поняла, насколько эффективно дать всем понять, что ты не боишься использовать немного насилия.

Но на самом деле Андре заработал уважение третьим, необычным способом. Он был честным парнем. Он никогда не говорил об этом, но я знала, что люди уважали его за то, что он не был треплом. Если он говорил, что наркотики

будут стоить столько, то именно такая цена у них и была. Он не менял условий сделки в последнюю минуту и не пользовался тяжелым положением человека, чтобы получить выгоду. Он не был мелким воришкой, поэтому люди его уважали. Более того, они хотели вести с ним дела.

Именно Андре организовал для меня первое дело. Моим партнером была таиландка Сьюзи. Едва ли вы встречали такую симпатягу. Она была старше меня, но выглядела намного моложе. Должно быть, ей было около двадцати одного года, поскольку ее всегда обслуживали в барах и клубах, в которые мы ходили. А может быть, и нет. Я не дала бы ей и восемнадцати. Ни один бармен не отказался бы обслужить такую красотку.

Мы с Андре в те времена курсировали между Бостоном и Нью-Йорком. Андре говорил, что это «ради дела», но я поначалу не знала, в чем это дело заключается. Я знала только то, что при каждой поездке в Нью-Йорк мы прекрасно проводили время. Мы ели в дорогих ресторанах и зависали с классными людьми, которые одевались, как Андре. Он тусовался с компанией рэперов. Мы ходили на их концерты, съемки клипов и пили бутылками «Дом Периньон», который постоянно лежал на льду в их больших машинах. Андре одевал меня в меха и бриллианты, чтобы повести в клуб. Я едва ли могла с ним сравниться — почти на голову ниже и все еще худая, как жердь. Но мы всегда выглядели весьма эффектно, куда бы ни подались.

В первый раз, когда я встретила Сьюзи, она попыталась подцепить меня. Она просто подошла ко мне в одном из нью-йоркских клубов. Миниатюрная девочка с топорщащимися черными волосами, которая была довольно грубой особой, но в то же время умудрялась оставаться очень женственной и милой. Она была уверена в себе, поэтому мне сразу понравилась. Подцепить меня ей не удалось, потому что я была очень привязана к Андре, к тому же я не бисексуалка. Поэтому мы решили стать деловыми партнерами. Мне было около семнадцати лет.

Сьюзи была родом из Таиланда, когда ей исполнилось тринадцать, она вышла замуж за влиятельного бизнесмена, основателя и владельца одной из ведущих японских корпораций. Брак организовали ее родители, и она стала его пятой женой. Естественно, она его ненавидела и сбежала, как только подвернулась возможность. Думаю, одной из причин, почему она стала лесбиянкой, была ее ненависть к нему. Я никогда не знала точно, как ей удалось улизнуть и почему он не пришел за ней. Может, он и пытался, но она, казалось, не боялась, что он ее настигнет.

Андре всегда искал новые деловые возможности, и мне он тоже хотел найти что-нибудь. Я была очень молода и считала его лучшим во всем мире. Я запала на него, ходила за ним хвостом и этим его сильно раздражала. Он был хорошим парнем, поэтому никогда не выкинул бы меня на улицу и не сказал бы, чтобы я убиралась. Да и потом, куда бы я пошла? Но я его стесняла, и он решил организовать для меня какой-нибудь проект, чтобы я была при деле и не путалась под ногами. Поэтому, когда Сьюзи подкинула идею, он дал мне денег на то, чтобы мы с ней основали бордель.

В то время мы уже жили в Форт-Ли, штат Нью-Джерси, и я прошла путь до личного казначея Андре. Также я многое узнала о торговле наркотиками, которой

он занимался. Я хранила его деньги, а раз в месяц отвозила их в банк, который располагался в тридцати милях от нашего дома, чтобы положить на его депозит. Именно Андре научил меня, что десять тысяч долларов в стодолларовых банкнотах прекрасно помещаются в небольшом пластиковом пакете. Этот фокус я все еще использую, чтобы отслеживать наличность, которая у меня есть на руках. От него я также узнала, что люди вроде нас могут хранить в полной безопасности деньги в банке, если они лежат на депозите на ответственном хранении, а не на счете. Когда мне исполнилось семнадцать, он подарил мне «кадиллак», чтобы я могла ездить по своим делам. Я также танцевала в стрип-баре «Бодишоп» на пересечении Сто двадцать третьей и Лексингтон в Гарлеме, но Андре был прав — даже с учетом танцев и выполнения его поручений у меня оставалось слишком много свободного времени.

Для борделя мы с Сьюзи арендовали целый этаж коммерческого здания на Двадцать первой в Манхэттене. Когда мы получили его, это была огромная, открытая территория, похожая на пустующий склад. Поэтому мы наняли людей, чтобы они сделали это помещение удобным для работы. Были отгорожены шесть кабинок, в каждой из которых разместили двухместный матрас на небольшом возвышении и стул для одежды в углу, и оставался еще узкий проход. Белые стены, никаких излишеств, никаких украшений… Также большая территория была отведена под душевые для девочек на одной стороне и под массажные столы для клиентов — на другой.

Когда клиент приходил к нам, он платил за вход от сорока до шестидесяти долларов, покупая право на массаж на одном из тех массажных столов. Девочки сидели на лавках, поставленных по периметру прихожей комнаты в самых соблазнительных и откровенных позах. Клиент выбирал девочку по вкусу, и они отправлялись на массаж. Если он хотел продолжения в одной из кабинок, то договаривался непосредственно с девочкой. За «чаевые» в сто двадцать долларов девочка могла ему подрочить, а еще за двести он получал секс. Девочки умели договариваться даже с дельцами, которые были нашими основными посетителями, хотя к нам приходили разные люди.

Чтобы привлечь клиентов, мы размещали рекламные заметки на последних страницах таких журналов, как «Девочки» и «Фишка», и в газетах вроде «Деревенский голос». В рекламные объявления мы добавляли фотографии молодых азиаток, что также привлекало женщин, ищущих работу. Мы были не слишком разборчивы в отношении тех, кого нанимали, — это могла быть практически любая женщина с нормальной внешностью. У нас работали разные девочки — не только молодые, бедные и беспомощные. Большинство из них были или из Таиланда, или из Кореи. На самом деле больше всего денег зарабатывала шестидесятилетняя кореянка. Она не стесняясь сообщила нам свой возраст, поскольку выглядела на тридцать и без проблем привлекала мужчин. Почти по всему телу у нее были татуировки.

Одной из моих любимых девочек (мы с ней даже сильно подружились) была двадцатилетняя китаянка, но ей давали максимум девятнадцать. Звали ее Кароль, она выросла в Чайна-тауне с девятью старшими братьями, которые все были в банде. Братья присматривали за ней, контролируя почти каждый ее шаг. Ей не позволяли ходить на свидания, поэтому она вышла замуж очень рано. Думаю, чтобы избавиться от опеки братьев, хотя мы никогда не обсуждали, почему она это сделала. У нас было не принято задавать вопросы вроде «Почему мы здесь?», «Почему мы занимаемся этим?». Если кому-то и было это интересно, вслух он об этом не говорил. Все было так, как оно было. И точка.