Исповедь жертв
Шрифт:
– Извините, но ничем не можем вам помочь…
– Я бы на вашем месте подыскал другую специализацию… В нашем городе полно вакансий…
– Уверен, Рейчел, с твоим пробивным характером ты встанешь на ноги. Не весь свет зациклен на модельном бизнесе…
Среди множества кадров детектив увидел и постояльцев бара, среди которых были убитые и преступники, но самое главное он увидел его…
«Дьявол, почему все в этом проклятом городе крутится вокруг него?»
– Мисс Монер, вы являетесь постоянным клиентом нашего банка, и я лично хотел бы с вами поужинать.
–
Второй кадр перенес наблюдателей в дорогой французский ресторан «Le Bernardin». Мраморно-деревянную декорацию мог оценить только эстет и заинтересованный человек. Рейчел не была ни тем, ни другим. Ей было абсолютно все равно на творящийся ужас в ее жизни. Она просто старалась плыть по течению, которое вело в никуда. И на сегодняшнюю встречу она согласилась лишь потому, что это очередной остров, куда привело ее течение серой жизни.
– У меня для вас выгодное предложение, раз у вас не получилось в модельном бизнесе, то что мешает вам попробовать себя в предпринимательстве? У вас есть денежные средства для инвестиций, у меня есть деньги для инвестиций. Почему бы нам с вами не объединиться?
– Мне кажется мои инвестиции – эта одна миллионная ваших денег.
– Деньги, дорогая моя, всего лишь ресурс, самое ценное – это дружба… Я думаю у нас все получится…
Вернувшись из сознания девушки, у Алекса начала кружиться голова, что было привычным чувством. Он выдал только одну фразу, окружившим его напарникам:
– Все началось здесь… Но спрашивать нужно не у нее.
***
Известный писатель, богатый банкир и один из самых влиятельных людей Нью-Йорка. Помимо этого, в глазах общественной публики – щедрый меценат. Однако, Фитцжеральд знал Рорка Милнера куда больше, чем добрая половина «большого яблока». Обучение в Кремьонской школе для одаренных сложило о нем иное впечатление. Детектив подозревал этого человека в страшных преступлениях, в перечень которых помимо банального отмывания денег, содержания притонов и похищения людей, входили еще и мистические обряды, и зверские эксперименты над людьми.
Милнер встречал гостя, как и при последней встрече в своем офисе, который был перестроен в шикарную гостиную. На стене красовались различный литературные награды, в особой позолоченной рамке красовалась «Пулитцеровская премия».
Как странно, - на бледном лице появилась улыбка. – Когда мы встречаемся с тобой, всегда льет дождь.Приветствую, Рорк, - усаживаясь на стул для гостей, ответит Алекс. – Я это тоже заметил.
Детектив посмотрел на банкира. Тот чем-то напоминал Гитлера, только без усов. Бледная кожа, овальное лицо, чуть выше среднего роста с черным глазами и черными прилизанными волосами. Изумрудно-темный костюм на нем смотрелся отменно. Они оценивали друг друга и не скрывали этого. Но никакой напряженности, как при последней встрече не чувствовалось. Наоборот, два мягких кресла были направлены на панораму города. А сити был прекрасен, обильно орошаемый алмазными крошками. Между креслами располагался стеклянный столик, на котором стояла бутылка с отборным
– Угощайся, детектив, - разливая по стаканам напиток, сказал Рорк.
– Не откажусь, - подняв стакан, он предложил тост. – За то, чтобы твои читатели всегда восхищались твоими творениями.
– Тогда я за то, чтобы все твои дела раскрывались так же быстро, как и сейчас.
После звона стаканов, сложилось впечатление, будто они и были друзьями детства.
– Нам уже под тридцать, но меня всегда после выпитого мысли уводят куда-то в детство. У тебя много было друзей?
– Признаться честно, кроме брата Саймана и вспомнить некого.
– Как становишься богатыми и знаменитыми, у тебя невольно становится столько друзей, что девать некуда. Но этих так называемых друзей видно насквозь. Их интересует только место под солнцем. Я даже на это не обращаю внимания. Только безумный не стремится к выгоде. А настоящий друг – это тот, который был свидетелем твоего становления, помощником при проигрышах, который мог разделить твой ад, тот кто может позвонить просто так. Без выгоды, тратя свое время. В мире бизнеса я понял, те на кого мы тратим свое время, а этот ресурс невосполнимый, те для нас воистину дороги.
– Сколько же у тебя было друзей?
– Друзей много не бывает…
– Так сколько?
– Один… И тот скончался. Я боюсь, что на моих похоронах кроме литературного агента и пары кредиторов никого не будет.
– Не рано ли ты задумался о смерти? Нам еще нет даже тридцати.
– Когда мы становимся мудрее, мы чаще думаем о смерти… И, по моему мнению, это правильно.
– Пессимистические доводы.
– Может быть… Может быть… Но этот этап нашего существования в любом случае окончится смертью. И это правда, как не крути. Мы можем наслаждаться односолодовым виски, девушками с модельной внешностью, нашими достижениями, счетами на банковском счету, дорогими автомобилями, коллекциями редких картин… Но все мы закончим одинаково наш путь.
– Что же ты предлагаешь? Не бороться. Умереть сразу же.
– Нужно влить краски в этот мир. Серость этого несчастного города сбавить яркою палитрой. Либо перевернув его с ног на голову, чем-то полезным, либо подобно Герострату нужно сжечь храм Артемиды, - тут он замолчал, явно подбирая мысли. – Так же я склонен к тому, что если за всю свою жизнь ты изменил хотя бы одну жизнь в лучшую сторону, то быть тебе победителем и на смертном одре.
– Для чего тогда нужно было начинать апокалипсис? – вспоминая прошлогоднюю историю, спросил Алекс.
– Даже ад можно сделать раем, но для этого нужно разрушить ад. Все просто, мой друг. Человеческая цивилизация близится к закату, и многие это понимают. Так почему бы не стать архитектором самого грандиозного плана Бога?
Они все еще наблюдали за серыми осадками, которые неумолимо властвовали за окном. От чего тело согревалось с особым удовольствием. Между собеседниками нависло молчание. Каждый невольно сделал для себя выводы и хотелось просто молчать.
– Дружба… - сорвалось из уст Алекса.