Исправитель. Книга 1. Первомай
Шрифт:
Она умолкла и шла, часто перебирая ногами, чтобы успевать за моими уверенными широкими шагами. Сзади на нас смотрели раздражённые и злые менты. Я это практически физически чувствовал, но, представив, как мы выглядим со стороны, тихонько засмеялся.
– Ты чего? – испуганно спросила Женя. – Ты чего?
– Да… анекдот вспомнил.
– Анекдот?
– Да. Борман ехал по улицам Берлина. Позади машины бежал Штирлиц и делал вид, что прогуливается.
– Что?
– Это как ты сейчас.
– О чём ты?!
Мы завернули
– Я не поняла, – покачала головой она, но я потянул её сильнее, переходя на бег, и ей сразу стало не до Штирлица.
Обогнув здание, мы выбежали к проезжей части, и я тут же увидел приближающийся зелёный огонёк.
– Удача, Жень!
– А?..
Я поднял руку и практически бросился под колёса машины, так что таксисту ничего другого не оставалось, как резко ударить по тормозам. Я запихнул Женю на заднее сиденье, а сам обежал машину, запрыгнул и сел рядом с ней.
– Эй! – недовольно воскликнул водитель. – Куда?!
– Жень, говори, куда!
Она удивлённо раскрыла глаза, глядя на меня и назвала адрес.
– Комсомольский проспект, дом девятнадцать.
Неплохо.
– Саша…
– Чего? – бросил я и повернулся назад, вглядываясь в темноту.
Проблесковых маячков не наблюдалось.
– Саша… я ничего не понимаю… Ты что… сотрудник?
– Да, сотрудник швейной фабрики.
– Нет-нет… это мы так думали… А на самом деле?
– И на самом деле, Жень. Нужно же было что-то говорить. Или ты хотела прокатиться со светомузыкальными эффектами?
– Но за что? – подняла она руки и потрясла ими.
Практически, воздела к небу.
– Потом расскажу, – кивнул я на таксиста, и она замолкла, прикусив язык.
Замолкла, но во все глаза смотрела на меня.
– Так может быть… – не выдержала она. – Ты не мог мне звонить из-за того, что нельзя было?
– Не звонил? – нахмурился я.
Дурак ты, Саня. Такая девушка, а ты не звонил.
– Из-за… службы?
– Женя! – криво улыбнулся я. – Какая, нафиг, служба! Я просто отбоярился, понимаешь? Наврал с три короба, чтобы нас отпустили…
– Наврал?
– Да. Так что можешь успокоиться и выкинуть это маленькое происшествие из головы. Я не гэбист.
– То есть… Нет… Нет-нет… Ты что, с такой лёгкостью врёшь? То есть, получается, что ты отлично врёшь, а, с другой стороны… значит ты что-то натворил?
– Давай немного помолчим.
На этот раз она замолчала и до самого конца дороги не произнесла ни слова. Из радиоприёмника лились песни и немного праздничного настроения, заметного в голосах дикторов.
Люди встречаются, люди влюбляются, женятся
Мне не везет в этом так, что просто беда
Вот наконец вчера вечером встретил я девушку
Там, где тревожно
Я расплатился с таксистом и пошёл за Женей, медленно бредущей к подъезду.
– Жень!
– Знаешь, – задумчиво начала она, останавливаясь и встряхивая волосами. – Я думаю, что если ты не звонил мне не потому, что не мог…
– Я, правда, не мог, Жень. Я ведь был в таких местах всё время, где и связи-то нет.
– А что ты там делал? Ты же в снабжении работаешь.
– Ну… мелкие предприятия, кустарные, практически… Там свет-то не везде есть…
– Сейчас у тебя значительно хуже получается, – грустно усмехнулась она.
– Что получается?
– Врать, Саш. Сейчас ты это делаешь очень неумело.
– Ну, вот, а ты сказала, что я врун прирождённый.
– Нет, такого я не говорила. Но милиционерам ты мастерски головы запудрил. Я тоже поверила, что ты прям агент какой-то.
– Джеймс Бонд, – кивнул я.
– Вот-вот… Я думаю, нам обоим нужно время, чтобы собраться с мыслями.
– Что это значит? Хочешь поставить всё на паузу?
– Как-как? – удивилась она. – Поставить на паузу? Пожалуй… Но только дело в том, что ты сам поставил всё на паузу. Не я, а ты, Саш. Ну, если тебе надо ещё подумать, чтобы что-то там понять или переоценить, я не против. Я подожду. Но только не очень долго, хорошо? Потому что мне в таком подвешенном состоянии находиться не очень приятно. Я понимаю, ты уехал, хотя мог бы остаться, но был не готов принять решение. Мне не нравится, но ладно. Только то, что ты просто исчез с горизонта, мне немного непонятно. Это неправильно, на мой взгляд. Я ясность люблю, ты же знаешь. Так что скажи сам, когда будешь готов хоть что-то сказать.
Я закашлялся. Неожиданно, блин. Так это значит я её динамил… ну то есть… Саня Жаров. А я-то сразу и не понял. Ну и дурак ты, Саня.
– Жень, ты не сердись, – попробовал я спасти ситуацию. – Я ничего на паузу ставить не хотел и не ставил. Я думал, что это ты сама… Как сказать-то…
Ну что же, Александр, раз мне пришлось стать тобой, придётся исправлять твои косяки. А что, если я должен был остаться здесь надолго или даже навсегда? Что тогда? Надо же как-то приспосабливаться, что-то делать, как-то жить, причём своей собственной жизнью, чтобы не быть вечной тенью другого человека.
– Что?! – распахнула глаза Женя. – Я?! Ты думал, что это я виновата?! Ну, знаешь! Твоя ревность была совершенно беспочвенной и необоснованной. И если ты решил таким образом меня наказать за то, чего я никогда не делала, то нам говорить не о чем. В общем, определяйся. Я всё та же. И жду твоего решения.
Она резко повернулась и, зашагала к подъезду. Я пошёл за ней, довёл до квартиры, но она нарочито меня не замечала. Тогда я вышел из дома, перебежал проспект и пошёл к метро. Постоял, глядя на мозаичное панно над входом на «Фрунзенскую» и поехал домой.