Исправление настоящего
Шрифт:
Черная маска на крыше обхватила голову руками и застонала, приходя в сознание и возвращаясь из холодной и опасной реальности прошлого в теплое, но не менее опасное настоящее. Голова раскалывалась, стрелок провел рукой по затылку и почувствовал на ладони липкую влажность. Вот и объяснение всему, подумал он, закрывая глаза. Пустая винтовка Драгунова валяется рядом, тут же валялись его перчатки и три использованных гильзы. Сразу подумалось про отпечатки пальцев на оружии, а теперь еще и про следы собственной крови на винтовке, которую уже никакой тряпкой не сотрешь. Кто-то, приложившийся чем-то тяжелым к его затылку, явно все делал продуманно, чтобы у следствия вообще не было никаких сомнений в виновности последнего.
Напавший сзади не учел только одного, что его жертва так быстро очнется. И если собственные отпечатки можно было еще стереть, то избавиться от следов крови на винтовке возможности не было никакой, как и от самой винтовки. Игра продолжалась, присоединив к случайному трупу бомжа на помойке и погибшему в машине Ивану еще, судя по всему, парочку трупов возле ночного клуба. Собрав гильзы, стрелок попытался вспомнить,
Молодец, ничего не скажешь. Вспомнился снова ее дикий крик, записанный на кассету. И как только он смог поверить, что они ее не тронут, если он выполнит все их условия. Надо было срочно придумать, что делать с орудием убийства. Появиться на людях с винтовкой после совершенного убийства — было бы, конечно, круто, но такой вариант его точно не устраивал. И оставлять оружие здесь с его отпечатками и следами крови, означало — подписание себе пожизненного приговора, под который, собственно, его и подставляли. На принятие решения ушла секунда.
Пока же стрелок валялся без сознания, приходил в себя и спускался с крыши вниз по единственной лестнице, рискуя нарваться на полицию, успев ударом об стену отбить от винтовки приклад, а остальную часть спрятать под курткой, события внизу возле клуба приобрели уже должную кровавую окраску. Выстрелов слышно не было, что не помешало роскошной публике возле входа в элитное заведение сначала немного напрячься, пропуская через хмельные головы случившееся и только после этого впасть в самую настоящую истерику. Раздались дикие крики, после чего совсем не простые люди очень даже по-простому бросились спасаться врассыпную кто как может. Только что улыбающийся мужчина в слегка затемненных очках в золотой оправе лежал на освещённом асфальте и больше не улыбался, а чуть выше локтя на рукаве его белой рубашки виднелось большое красное, постепенно увеличивающееся в размерах красное пятно крови. А рядом, схватившись за голову, дико визжала в истерике его американка с маской русской актрисы на своем изуродованном аварией лице, еще недавно готовая даже полюбить эту дикую страну, а уже сейчас… Ну или визжала та, которая себя за нее так успешно выдавала последние несколько дней. Следствию еще только предстояло в этом разбираться, уж не она ли сама своего хорошего и заказала!
— Боже, не дай ему умереть, — Кэт перестала вопить и опустилось на колени возле несчастного. Раненый лежал прямо возле стеклянных дверей, загораживая собой проход. Лицо бледно, глаза закрыты, рубашка в крови; скомканный смокинг подложен под голову. Кто-то из окружающих сообразил даже сделать из нескольких ресторанных салфеток большой тампон и наложить его на кровоточащую рану подстреленного. Кто-то просто сделать несколько удачных снимков, чтоб тут же поделиться ими со всем миром. Без видео тоже не обошлось, как же без этого, сняли на камеру всех кто внизу и про того, кто наверху тоже не забыли, заснятого чуть раньше. «Скорая» подоспела быстро, как будто только этого и ждала, поэтому даже Кэт немного успокоилась, когда несчастным профессионально занялись врачи. Она порывалась ехать с раненым, но ее вежливо отстранили от носилок, и в машину он проследовал уже только в сопровождении медработников. При этом кто-то из присутствующих обнадеживающе заметил, что рана пустяковая, а на войне вообще такие раны только в «особом отделе» лечились. И даже хихикнул, но его юмора никто не понял, и аплодисментов не последовало. Кэт все же попыталась прорваться к несчастному, но некто-то из обслуживающего персонала в красном и с мордочкой какого-то щекастого зверька из ночного клуба взял ее сзади за плечи и тихонько на ушко предложил пройти к своему автомобилю, чтобы уже на нем самостоятельно следовать в больницу за каретой «скорой помощи». Подача автомобиля к входу входила в обязанности заведения. Служивый в маске зверька, открыв дверь, услужливо помог ей сесть на переднее сиденье, а затем сам занял за рулем место водителя. Двигатель бесшумно завелся, и серебристый «Мерседес» плавно тронулся с места. Оглянувшись, она попыталась отыскать взглядом белую машинку с красным крестом, но вместо нее, которая к этому времени уже укатила, увидела в заднее стекло лишь своего охранника, бежавшего следом за ними с вытаращенными глазами и что-то исступленно кричащего; того самого, который, по ее мнению, сейчас должен был управлять автомобилем, а не нестись где-то сзади по улице, размахивая револьвером и паля из него по машине.
— Пригнись, дура, — приказал ей «зверек», силой пригнув ее голову книзу, — жить надоело!
Так в сложенном положении Кэт и дожила до того светлого момента в этой темной ночи, когда выстрелы прекратились, охранник отстал и она, выпрямившись, смогла наконец насладиться видом своего похитителя, собираясь с мыслями и пытаясь хоть что-то понять из всего того, что вокруг нее происходит. Тщетно… Автомобиль на бешеной скорости рассекал ночной город, увозя ее все дальше и дальше в неизвестность, а она почти спокойно, войдя в состояние ступора, сидела на месте пассажира, тупо пялилась на своего нового «телохранителя» и ничего вообще уже не соображала. Вместо того чтобы спасать, охрана сама палит по машине, впрочем ей же намекали, что должно было что-то произойти, вот это самое и произошло: одного почти убили, а другую похитили. Вечер удался, можно было и расслабиться.
— Куда вы меня везете?! — заплакала в отчаянии Кэт, до которой
— Туда, где темно, тепло и мухи не кусают, — прозвучало в ответ непонятное, тихое и совершенно равнодушное, что дамочку и вырубило окончательно.
Глава 44
Самая главная утренняя новость того дня — было падение лифта со смертельным исходом, теперь уже элитном жилом комплексе «Алые Паруса». Одной гибели грудничка в лифте для всей полноты понимания ситуации оказалось недостаточно, потребовалась смерть более весомая, на тот свет отправилась дочь одного известного в прошлом телеведущего. Вторая новость, затмившая по популярностью первые две, касалась убийства русского бизнесмена и похищение американской миллиардерши. Очаровательная ведущая новостного портала «Life News» бесстрастным голосом сообщала, что этой ночью в центре Москвы было совершено покушение на известную в прошлом фотомодель, а ныне — вдову миллиардера и владелицу всего его огромного бизнеса. По чистой случайности пуля попала в ее спутника, имя которого в целях следствия умалчивается. Второе покушение на данную особу за неделю, подстроенная авария на Ленинградском шоссе — было первым. Соединенные Штаты поставлены уже в известность, и между президентами двух стран даже уже произошел телефонный разговор по этому поводу — первые за последние девять месяцев. Новость сопровождалась кадрами, сделанными с мобильного телефона кем-то из случайных свидетелей и тут же отправленными по назначению в телецентр. Журналист Нервозов в своей, возобновившей снова работу после почти десятилетнего перерыва, передаче с честным названием «Минута правды», выразился более конкретно, найдя уже даже виновных.
Похваставшись, что ему даже повезло взять у исчезнувшей американки интервью перед самым ее похищением, тележурналист заявил, что миллиардерша была похищена вежливыми хомячками по указке сверху, которых в клубе было больше чем гостей. Американку убрали за осуждение русской агрессии на востоке Украины. Радиостанция «ЭхА» выдало и вовсе оригинальную версию случившегося, что якобы пропавшая американка просто инсценировала свое похищение, чтобы ее не заподозрили в организации заказного убийства своего молодого любовника, спутавшегося с одной алкоголичкой, устроившей натуральный скандал в клубе как раз перед самым убийством несчастного малого. Причем, это было не первым ее злодейством; смерть миллиардера-мужа тоже было под очень большим вопросом, которого она сознательно довела до крышки гроба. При этом на крыше дома была якобы даже найдена снайперская винтовка с «пальчиками» исполнителя, с которым она встречалась накануне прямо возле его дома. Следствие уже располагает записью подъездной видеокамеры. Ну и так далее… Шпарили по заранее написанному, даже не удосужившись проверить. А зачем? Кто платит, тот и заказывает… Предпоследним шло сообщение, что снайпера уже нашли мертвым. Пытаясь уйти от преследования, преступник на своем «Мерседесе» протаранил ограждение набережной и был погребен грязными водами реки. И диктору, выдающему все это за правду, было совершенно наплевать, что в речку ушел «Майбах», а не «Мерседес» и за несколько дней до прошедшей ночи. Еще сообщалось, что где-то в Африке террористы захватили отель, чтоб всех там к чертовой матери взорвать. Людям нужна была правда и они эту правду получали.
В подвале было почти светло, во всяком случае, достаточно, чтобы различать окружающие предметы. Единственная свисающая с потолка лампочка, мощности которой и для уборной-то было мало, делала этот подвал почти пригодным для жизни. Иногда лампочка начинала шалить, превращая жизнь в комнате в сплошную дискотеку, без музыкального сопровождения, правда, но зато со световыми спецэффектами. Случалось, правда, это не часто, поэтому особо и не раздражало. Но постепенно такой режим работы лампочку, похоже, устраивать перестал, и она после очередного такого своего издевательского мигания вдруг погасла совсем. И вот тогда этот подвал и превращался в сырой и холодный склеп. Тогда с единственной железной кровати, занимающей почти половину этого убого помещения, поднималась женщина и принималась эту лампочку, как могла, ремонтировать. Иной раз для появления света требовалось всего ничего, лишь до нее дотронуться, а иной — приходилось и основательно повозиться, вкручивая и выкручивая эту стеклянную хрень из патронника. Последнее время же свет в подвале стал пропадать все чаще и чаще, и бедняжка со страхом для себя ждала того жуткого момента, когда он погаснет уже окончательно, похоронив заживо ее в этой темноте.
Большую часть времени женщина лежала на кровати, укрывшись старым ватным одеялом. Удивительно было не то, что оно было старое, а то, что оно до сих пор еще было целое. Штопанное-перештопанное, с выдранными кусками своей плоти, оно все еще ухитрялось ее согревать. Узница этого склепа, в которой только с большим трудом можно было сейчас узнать Кэт, большую часть времени или просто спала, если можно было назвать сном то полуобморочное состояние, в котором она пребывала, или тупо таращилась в потолок остановившимся взглядом, выискивая на нем всякие мелочи, типа трещин или отвалившихся кусков побелки. Хоть какое то, пусть и бессмысленное, но все же развлечение. Существование… Упражнение на сосредоточенность, заключающееся в том, что если научиться непрерывно в течение пятнадцати минут смотреть на бутон розы, изучая его подробно во всех деталях, то можно значительно преуспеть в делах. Вот и преуспевала, как могла в самосовершенствовании. Узница уже знала, что если долго, очень долго смотреть в одну точку на потолке или на стене, то эта точка начнет жить своей жизнью. К примеру, точка могла превратиться в какую-нибудь замысловатую рожицу, с которой можно было уже о чем-нибудь и поговорить. И она говорила. Она рассказывала ей про свое выдуманное детство, про то, как ее из садика иногда забирал отец, а в основном все-таки это делала мать.