Шрифт:
ЧТО ДАЛЬШЕ?
После неудачного угона дорого раритетного автомобиля, стоимостью около миллиона долларов, который друзья потом собирались обменять на заложницу, главному герою ставят условие: жизнь пленницы в обмен на жизнь того, кого ему укажут, другими словами — стать заказным убийцей.
Собственно, для чего все и затевалось, начиная с той памятной ночи, когда его сняли с самолета по обвинению в страшном ДТП с его участием, фуры с дорогим грузом и американской миллиардерши, лишившийся памяти после аварии. Похищение его любимой ради выкупа — всего лишь часть задуманной аферы, причем далеко не самая главная. Об этом в первой книге — Скрытая реальность. ЩЕЛКУНЧИК.
Обманным путем мошенники получают из Америки 20 000 000 долларов и пытаются замести следы, решив не оставлять в живых вообще никого. Но кровавая цепочка смертей — это еще не самое главное: кому-то важно спасти свое положение, кому-то заполучить деньги, а кому-то и вовсе кроме
События почти в точности повторяют сюжет малоизвестного романа, написанного много лет назад одним из участников разворачивающегося действа. Но это только на первый взгляд, на самом же деле уже давно вышедших из-под контроля того, кто все это и затеял и уже живущих своей самостоятельной кровавой жизнью.
Якобы управляемое со стороны действо со временем раскручивается так, что намертво обматывает смертельной удавкой шеи не только жертв, но и глотки самих организаторов задуманного преступления, о чем в подсказке из прошлого вообще ни слова, как и того, сможет ли со всем этим справиться главный герой, причислить которого к положительным персонажам тоже никак невозможно. Уж не он ли сам все это и организовал?
Криминальное чтиво на ночь? Скорее — размышление о всем том, что нас теперь окружает.
CHILD IN TIME
Вот так забег! В смерти потеха,
Злодеи корчатся от смеха…
Иван взглянул на светящиеся стрелки своих командирских часов и только после этого полез снова в карман за сигаретами. Последний этаж девятиэтажного дома. Действующие лица все те же, но только еще и шикарный «Майбах 62S», приближенный по максимуму биноклем, позаимствованным им когда-то очень давно у одного мертвого духа.
— И вот ради этого ты затащил меня сюда, чтобы я полюбовался чужой роскошью? — начал уже злиться Погорел. — Сигарету дай, пока я еще добрый.
Друг протянул ему пачку и с удовольствием выложил все технические характеристики этого заграничного монстра, что у него 612 лошадиных силы, до сотни разгоняется за 5 секунд и может разогнаться до двухсот пятидесяти. Но главное даже не в этом, а то, сколько это старье стоит.
— И сколько?
— Где-то полтора ляма баксов за этот хлам 2007 года ее хозяин уже выложил. Мы же его пихнем… Сколько ты там задолжал своим вымогателям, солдатик? А сколько нервов стащили у меня? Правильно, ровно за столько и пихнем, чтобы полностью рассчитаться по твоим долгам, а все остальное, извини, мне. Точно такой же был у Сеймуса Симмонса из Трансформеров, отвечаю. Смотрел кино? Тундра… Чем ты вообще живешь, если такие фильмы не смотришь, про молочницу Васильеву не слышал, бабу свою потерял, тачки лишился.
— Ты рехнулся, это же уголовщина! — воскликнул Погорел.
— Ну да, — согласился Иван, — на войне без этого никак. У тебя есть другие варианты, чтобы вернуть расползшееся по стране говно снова в задницу?
— Я на угон не подписываюсь, — буркнул Вадим.
— Это твое последнее слово?
Погорел кивнул.
— Тогда и я умываю руки, гранатомета у меня нет.
Вылетевший на всем ходу из-за угла наполовину разрушенного уже комбината бытового обслуживания Т-72 вдруг дернулся и, почти зарывшись стволом в дорогу, принялся неожиданно тормозить, еще какая-то секунда и вот он уже как вкопанный застыл на месте. Ствол смертельной громадины медленно уходит в поиске цели вправо, немного возвращается обратно и… Изрыгается наружу пламя, дергается назад 125-и миллиметровая пушка, чуть откатывается и приседает на задние катки зверюга. Откачивается нагнетателем дым из башни от сгоревшего пороха после выстрела, вылетает использованный поддон наружу и со звоном падает где-то позади на дорогу. Осколочный пошел, цель накрыта, теперь бронебойный… Цель — внезапно выкативший из переулка бронетранспортер. Загруженный выстрелами под самую завязку где-то внизу под костлявым задом стрелка-наводчика барабан уже начинает стремительно вращаться, подгоняя к лифту как раз те самые нужные сейчас ячейки со снарядами и зарядами. Старается электроника, ей тоже раньше времени подыхать не охота. Первым наверх взлетает снаряд и специальной лапой «забивается» в казенник пушки, затем так же стремительно туда же подается и заряд — вторая часть выстрела. Глаза наводчика прилипают к прицелу. Определяется расстояние до цели, учитывается поправка на ветер, никакого права на ошибку — своя жизнь в перекрестии. Выстрел! БТР рвет назад, но поздно, кроет довольно матом наводчик, задачка без права на ошибку уже решена и кнопка уже нажата, бронебойный снаряд стремительно уносится к цели. Самый обычный металлический стержень с перьевым стабилизатором, но какой эффект, корпус бронемашины пробит и даже прошит насквозь. Внутри — крематорий.
— Есть!!! — орет танкист в диком экстазе сраженья. — Съели гады, да… Гвоздь ты видел? — кричит он механику-водителю, хотя и знает, что тот его все равно не слышит, но разве в этом сейчас дело, что кто-то слышит его или нет,
Смерть в оскале! Взмывает почти бесшумно вверх в своем грациозном прыжке пантера — великолепная в своем смертельном оскале черная кошка. Хрипит и дергается, истекает кровью, разрываемая чужими клыками и когтями поверженная жертва. Выживание видов. И как по-другому, когда весь род человеческий с убийцы и начался. Для русского же война, что мать родна, ни одно поколение еще без нее не прожило. Ген войны сидит в каждом… Взрываются и разлетаются в разные стороны осколки снаряда, выбивая кирпичи из стенки вместе с чьей-то вражеской кровью. Оседает грязно-серое облако пыли на снег, рвет с места, оставляя позади себя только клубы дыма танк. Война. Ночь, руины и зима, своя жизнь и чужая смерть в прицеле. Сдающие нервы и… лето. Танкист не верит своим глазам, пораженный открывшимся за очередным поворотом видом великолепного зеленого проспекта, дышащего летом, бабочками и теплом, одна наглая даже села на башенный ствол и сказочно, словно только для него одного расправила свои крылышки и повела весело своими закрученными на концах в колечки усиками. Павлиний глаз собственной персоной и голубое небо, и городской пейзаж еще в видоискателе, не хватало, пожалуй, только еще снующих в делах туда-сюда по нему легковушек да еще лотка с мороженым с прикрепленной к нему толстой и добродушной мороженицей тетей Машей из его босоного детства. Все остальное же было вполне реальным и натуральным, и даже более чем, включая и бабочку. Шиза полная, если уж все одним словом, дальше некуда, и застывшая на сбитых губах танкиста счастливая улыбка сиюминутного блаженства. Он даже протер глаза грязными, в копоти и оружейной смазке, сбитыми пальцами, предварительно стащив с них лайковые перчатки, но видение все равно не исчезало. Всего один поворот на 90 градусов, почти крутой разворот танка на месте и нате вам — совершенно иная жизнь, куда только все девалось! Увидеть зимой в башенные стеклышки лето — это уже было что-то, самое время было в медсанчасть к врачу обращаться! Почти еще пацан, но уже лейтенант и командир танка, он закрывает глаза, набирает в легкие воздуха и старается успокоиться, спихнув видение на усталость. Подумаешь, лето! Нема дурных… Скалится дитя во времени, продолжая рассматривать в свой оптический прибор новоявленную за броней шизофреническую действительность, звучит в ушах давно уже ставшая бессмертной потрясающая мелодия Deep Purple.
Вот вернусь и сразу же женюсь, решает он неожиданно, выберу себе такую всю губастую и грудастую, и махну с ней прямо на… Куда-нибудь прямо и махну, все равно куда, да хоть к себе в деревню. Летом и у нас тоже хорошо. Болтается крохотный слоник-брелок на белой стенке башни над шлемофоном — подарок последней Светки-медички из медсанбата, где с первой «боевой царапиной» почти целую неделю и провалялся. Три недели войны, одна из которых на больничной койке с банальной ангиной. Танкист недовольно морщится, представляя себе издевательские ухмылки друзей в далеком Ульяновске, когда эта девица разнесет всем знакомым, как он здесь с ней «воевал» в постели. Да, собственно, и постели то никакой не было, так… поцеловались ночью разок перед самой выпиской — вот и весь секс на грани… Надо же было так вляпаться. Интересно, а почему внутри танк всегда в белый цвет красят? Как в гробу, право… Тьфу, сплевывает он. Черт, что за мысли… О жизни надо думать, смерть своего не упустит. Чистое голубое небо вдали, ни одной тучки почти; убегающий вдаль асфальт проспекта под лязгающими гусеницами. Слева ствол 125-мм пушки, нацеленный прямо на солнце. Ряд уменьшающихся к горизонту очень аккуратненьких пятиэтажных домиков и справа и слева от пушки, зеленые кусты и деревья, тоже очень аккуратненькие, а прямо по курсу круглая площадь с шикарной клумбой из цветов, посреди которой…
— Барсук, прием, — голос комбата в эфире, — ответь лисе.
— Барсук слушает, прием, — прижимает к горлу лингафоны танкист.
— Ты где? Доложи Обстановку, твою…
— Проспект какой-то… Воюю один без прикрытия, духи прямо в упор лупят из подвалов. Два моих уже подбито, — хрипит он во все горло, — Прием…
— Вижу, сынок, помигай-ка задним фонарем. Все, молодец, вижу. Я сзади… Дальше не суйся, жди.
— Есть.
— Хана вам всем, — в переговоры встревает чужой голос и мат в эфире, — весь ваш скотский зверинец здесь этой ночью и замочим.
— Как бы сам не замочился, — спокойный голос комбата в ответ.
Шум в наушниках, пауза…
— Зря ты пришел сюда, русский. У нас в гости, когда не зовут, не ходят. А хорошо без прикрытия то воевать? — издевательский смешок в эфире. — Удовольствие больших денег стоило. По старой дружбе предупреждаю…
Ползет не спеша тяжелый танк по улице между руинами, трещат помехи в шлемофоне, стелется по асфальту дым, горят дома, вырываются из окон и лижут стены злые языки пламени, разукрашивая черное в оранжевое. Дрожит земля и сотрясается от взрывов воздух. Времени ноль часов одна минута, война. Война и новый год на календаре, звон курантов. Где-то сейчас шампанское по бокалам, завидует по доброму наш лейтенант чужому счастью. И салют в небо…