Исправляя ошибки
Шрифт:
Бен тяжело привыкает к новым условиям. Иной раз он плачет часами напролет и караулит маму у двери задолго до того, как она должна появиться. Его несчастный вид заставляет сердце в груди у Леи жалостно сжиматься. Однако она вновь и вновь напоминает себе, что, как родитель, обязана сохранять твердость, иначе ее сын никогда не научится самостоятельности. И снова, в который уже раз, ее посещают ядовитые сомнения: «С другими детьми не возникает таких проблем. С нашим малышом что-то не так».
Накануне двухлетия сына мысль о даре Силы впервые посещает ее, однако скорее как невероятное предположение, как смехотворная
И все-таки что-то заставляет ее обратиться со своими тревогами к Люку — просто чтобы узнать его мнение.
Скайуокер хорошо помнил какое-то неясное волнение в глазах сестры, когда она впервые спросила его о том, может ли Бен обладать чувствительностью к Силе. Однако тогда рано было делать выводы. Все, что он мог предложить Лее — это тщательно наблюдать за мальчиком. Ведь если ее подозрения оправдаются, необходимо начать его обучение как можно скорее. Чем старше человек — тем трудней ему обуздать свои страсти.
— Может, ты хочешь прекратить? — робко спросил Люк сестру.
— Нет, — Лея уверенно покачала головой.
Теперь она находила странное удовлетворение, заставляя себя переживать мгновения их с Беном прошлого — своего непростого, но, как теперь думалось ей, все-таки счастья.
Проходит время, Бен становится старше. Несмотря на нервозность, на склонность к истерикам, он растет развитым и очень добрым мальчиком. Он любит копаться в различных механизмах и мечтает летать вместе с отцом. Хан учит его пилотировать «Тысячелетний сокол» и часто шутит, что, когда Бенни подрастет, то сможет работать в отцовской компании. Сейчас Лея готова верить, что ее опасения были напрасны, ведь с каждым днем ее сын все больше становится похож на своих ровесников. У него нет друзей в школе? Ну и что, он просто нерешительный и замкнутый, со временем пройдет и это. Одноклассники считают его странным, не от мира сего? Ну и пусть! Для матери ее мальчик все равно самый лучший.
Последние несколько лет перед разлукой с сыном они если и не сумели стать в понимании Леи настоящим счастливым семейством, то, во всяком случае, максимально приблизились к этому статусу. Да, они с Ханом часто оставляют сына одного. Мать сутками пропадает в сенате, отец — в длительных рейсах, или просто с приятелями на гонках. Однако свое длительное отсутствие они оба стараются компенсировать: вниманием, лаской, частыми подарками, исполнением маленьких прихотей. Бен растет, как настоящий принц, имея все, что только пожелает: горы игрушек, любые развлечения, любые сладости, стоит только попросить. Но он по-прежнему одинок.
До сих пор Лея корила себя за то, что упустила время. Вечно занятая, героически отдающая все свои силы на благо молодой Республики, она не заметила момента, когда все началось. Когда ее сын распознал в себе чувствительность к Силе — он сделал это самостоятельно, без участия родителей, или дяди Люка. Когда Сноук впервые вторгся в его разум, чему несведущий, наивный маленький мальчик, истосковавшийся хоть
Органа решительно открыла глаза.
— Все, довольно!..
Люк безоговорочно отпустил ее сознание. То, что ему случилось только что пережить вместе с нею, оставило тяжелый след в сердце магистра.
— Был ли у нас хоть один шанс стать просто семьей? — тяжело качая головой, спросила Лея то ли брата, а то ли само проведение.
— Вы были семьей, — на губах Люка появилась мягкая, едва уловимая взгляду улыбка. — Вы любили друг друга. В академии Бен часто вспоминал те времена, которые провел дома. Он, конечно, жаловался на то, что вас с Ханом где-то носило, но в целом, его память была наполнена счастливыми минутами.
Лея едва не задохнулась, подумав, как больно, должно быть, приходилось ее сыну — знать, что именно родители, те самые люди, которыми он восхищался и которыми дорожил, предали его. Обрекли расти в монастыре, словно сироту.
— Я всего лишь хотела уберечь его… — прошептала она, оправдываясь сама перед собой.
В который раз она повторяла одно и тоже: «Хотела уберечь. Но вместо этого сделала только хуже».
Между нею и Люком повисла напряженная тишина.
— Не вини себя, — произнес, наконец, Скайуокер. — Дело вовсе не в том, что ты была Бену плохой матерью. Просто ты слишком многое на себя взвалила. Ты не справилась, Лея. Только и всего.
Вероятно, даже оставив сына при себе, она не смогла бы бороться с угрозой Сноука в одиночку, и все равно потеряла бы Бена, однако в этом случае им не удалось бы узнать все те подробности о личности Верховного лидера Первого Ордена, которые удалось выяснить Люку.
— А почему Хан не интересовался жизнью Бена? — внезапно спросил Скайуокер, припомнив, что за те пятнадцать лет, что он опекал племянника, Лея предпринимала хоть какие-то робкие попытки общаться с мальчишкой, тогда как его отец вовсе исчез с горизонта.
— Он интересовался, — уверила Органа. — Всякий раз, возвращаясь домой, он первым делом расспрашивал об успехах Бенни в академии. Но… — она развела руками, — тебе ведь известно отношение Хана ко всему, что связано с Силой. Это — нечто за гранью его понимания. А натура Хана всегда была таковой, что он предпочитал избегать тех вопросов, в которых ничего не смыслит. Со временем Бен стал для него тайной за семью печатями. Скорее всего, Хан просто боялся, что после длительной разлуки не найдет, что сказать повзрослевшему сыну. Их жизненные пути слишком разнились между собой.
Иногда она видела в глазах любимого мужчины обиду и глухую тоску. Ведь это она, как ни крути, разлучила их с сыном, не спросив согласия ни у одного, ни у другого. Однако, судя по рассказам Люка, Бену было хорошо на Явине, учение джедаев и вправду занимало его, он успел многого добиться. Помня об этом, Хан даже не пытался встревать.
Не найдя, что еще сказать, Люк привлек сестру к себе.
Все, что произошло с Беном, было от начала и до конца сплошной чередой трагических ошибок и взаимного недопонимания, приправленного ложью Галлиуса Рэкса. «Но все еще можно исправить, — твердил себе магистр, уже не скрывая, что Лее удалось заразить его своей верой, своей пылкой надеждой на второй шанс. — Только бы нам найти Бена живым…»