Испытание близнецов

Уэйс Маргарет

Он уже почти спустился со ступеней, когда до его слуха долетел пронзительный вопль:

– Где моя шляпа?

Глава 8

– Крисания...

Вместо ответа раздался лишь низкий, протяжный стон.

– Тише, тише, теперь все в порядке. Тебя слегка ранили, только и всего.

Выпей лекарство, оно снимет боль...

Рейстлин достал из мешочка травы и высыпал их в кружку с кипящей водой.

Приподняв Крисанию с кучи окровавленных листьев, служивших ей подстилкой,

он поднес целебное питье к ее губам. Молодая женщина глотнула обжигающую горькую жидкость, лицо ее сразу разгладилось, а глаза открылись.

– Да, – прошептала она с благодарностью. – Мне уже лучше...

– Теперь, – продолжил Рейстлин ровным голосом, – ты должна помолиться Паладайну, чтобы он исцелил тебя до конца, праведная дочь. Нам нужно идти дальше.

– Я...я не знаю, Рейстлин. Я так ослабела, а Паладайн так далеко...

– Молиться Паладайну? – раздался вдруг суровый голос. – Ты кощунствуешь, Черная Мантия!

Рейстлин нахмурился и раздраженно поглядел вверх. Глаза его непроизвольно расширились.

– Стурм! – ахнул он.

Но рыцарь не слышал его. Он в упор глядел на Крисанию, со страхом и благоговением наблюдая, как на глазах затягиваются глубокие раны на ее теле.

– Колдовство! – воскликнул он, вынимая из ножен меч. – Ведьма!

– Нет, – молодая женщина подняла голову. – Ты ошибаешься, рыцарь, я не ведьма. Я – жрица великого Паладайна. Посмотри на медальон, который я ношу на груди...

– Ты лжешь! – свирепо перебил ее Стурм. – Жрецов больше нет. Все они исчезли незадолго до Катаклизма. К тому же, будь ты истинной жрицей Светоносного, разве ты путешествовала бы вместе с черным магом, несущим одно лишь зло?

– Стурм, это я, Рейстлин! – Маг вскочил на ноги. – Погляди на меня! Ты меня не узнаешь?

Молодой рыцарь немедленно повернулся к нему, держа сверкающий клинок в опасной близости от горла Рейсшина.

– Я не знаю, какими колдовскими способами ты узнал мое имя, Черная Мантия, но смотри: если ты произнесешь его еще хоть раз, это может для тебя плохо кончиться. Здесь, в Утехе, с ведьмами и колдунами не очень-то церемонятся.

– Поскольку ты – добродетельный и благородный рыцарь, связанный к тому же присягой, я молю тебя о справедливости, – проговорила Крисания, медленно вставая.

Суровые морщины на лице рыцаря разгладились. Он поклонился и убрал меч в ножны, искоса бросив на Рейстлина осторожный взгляд.

– Ты совершенно права, госпожа. Я действительно дал клятву неукоснительно следовать Кодексу чести, и я обещаю, что справедливость восторжествует.

Не успел он сказать это, как подстилка из листьев превратилась в деревянный пол, деревья стали скамьями, а небо над головой – потолком. «Мы – в Зале Суда», – понял Рейстлин, на мгновение оглушенный такой неожиданной переменой.

Продолжая поддерживать Крисанию, он помог ей сесть за небольшой столик, стоявший в самом центре комнаты. Перед ними возвышалась небольшая трибуна.

Обернувшись,

Рейстлин с удивлением отметил, что зал полон людей. И многих из них он знал!

Здесь были и Отик – хозяин таверны «Последний Приют», который держал в руках тарелку с жареным картофелем, и огневолосая Тика; она указывала пальцем на Крисанию и, смеясь, что-то говорила. И даже Китиара! Прислонившись к дверному косяку и положив ладонь на рукоять меча, воительница стояла, окруженная восхищенными молодыми людьми, и подмигивала Рейстлину.

Маг затравленно огляделся. В углу сидел его отец – бедный дровосек с сутулой спиной и никогда не исчезавшим выражением озабоченности и тревоги на лице. Рядом с ним – и вместе с тем как-то отдельно – сидела Лорана, и ее холодная эльфийская красота сияла, словно звезда в темной ночи.

– Элистан! – вдруг выкрикнула Крисания и, вскочив на ноги, протянула вперед руки, но старый жрец только поглядел на нее печально и отрицательно покачал головой.

– Встать, суд идет! – раздался чей-то громкий и властный голос.

Присутствующие недружно поднялись, громко шаркая ногами и двигая тяжелыми скамьями.

Когда вошел судья, в зале установилась почтительная тишина. Он был одет в серую мантию жреца Гилеана – Бога Равновесия и Нейтралитета, однако стоило ему занять свое место на трибуне, как Рейстлин узнал старого друга.

– Танис! – воскликнул маг, делая шаг вперед. Но полуэльф только нахмурился при виде такого неподобающего поведения, бейлиф – ворчливый старый гном – приблизился к Рейстлину слева и ткнул его в ребра рукояткой своего боевого топора.

– Сядь, колдун, и молчи, пока к тебе не обратятся.

– Флинт? – Рейстлин схватил гнома за руку. – И ты тоже не узнаешь меня?

– И не смей прикасаться к бейлифу! – рявкнул свирепо Флинт и отошел на свое место позади судьи, но Рейстлин все равно расслышал, как он бормочет себе под нос:

– Футы, елы-палы! Никакого почтения ни к моему возрасту, ни к моему положению! Можно подумать, что я – мешок с едой, который может хватать кто ни попадя...

– Хватит, Флинт, – прервал его Танис, строго глядя на Рейстлина и Крисанию. – Кто будет обвинять этих двоих?

– Я! – отозвался, поднимаясь, облаченный в сверкающие доспехи рыцарь.

– Хорошо, Стурм Светлый Меч, – кивнул судья. – Ты получишь такую возможность. Кто будет их защищать?

– Я! Я здесь, Танис...то есть ваша честь! Погоди, я, кажется, застрял...

В Зале Суда раздался смех; почти все присутствующие повернулись, чтобы поглядеть на кендера, нагруженного толстыми книгами. Кендер со своей ношей никак не мог пролезть в дверь. Ухмыляющаяся Китиара схватила его за торчащий хохолок волос на голове и без церемоний рванула вперед с такой силой, что бедняга растянулся в проходе. Книги с грохотом посыпались на пол, а толпа взорвалась хохотом. Кендера, однако, не так-то легко было смутить.