Испытание болезнью: как пережить рак груди

Янсен Тьерри

Индивидуальные беседы с психологом позволяют пациенткам легче идти на откровенность. Однако групповые сеансы также бывают весьма полезны. “На коллективных сеансах обнаруживаешь, что ты не единственная, кому довелось столкнуться с такими трудностями”, — говорит Катрин. “Я колебалась, мне не хотелось делиться своими переживаниями и чувствами с группой, — признается Луиза. — Но то, что я смогла это сделать, подарило мне большую уверенность в отношениях с другими людьми. Моя вера в себя окрепла, и теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что “разговорные” группы, которые я посещала, стали для меня чем-то вроде репетиции, позволяющей лучше подготовиться к “реальной жизни”.

В ходе консультаций я заметил, что многим пациенткам с раком груди бывает трудно выразить словами то, что они чувствуют. В современной психологии нарушения такого рода называют алекситимией (от греческого а- — отсутствие, lexis — слово, thymos —

эмоция). Магнитно-резонансные исследования выявляют слабость связи между эмоциональным мозгом и корой, где происходит ментализация и вербализация эмоций^[2]. По мнению некоторых специалистов в области психосоматики, такого рода недостаточность может способствовать тому, что эмоциональные конфликты начнут выражаться через тело. Если это будет доказано, то в дискуссии о психологическом происхождении рака появится новый весомый аргумент. Как бы то ни было, сеансы групповой терапии, похоже, нередко помогают людям, страдающим алекситимией, выйти из своей эмоциональной изоляции. “Постепенно, слушая, как другие выражают свои чувства, я сумела подобрать подходящие слова для передачи собственных ощущений, — рассказывает Вероника. — До тех пор я была совершенно не способна поделиться с кем-то своими переживаниями. Как будто меня этому никогда прежде не учили”. Вероятно, так оно и есть. И действительно, некоторые исследователи считают, что алекситимия формируется в раннем детстве из-за того, что родители не способны дать название эмоции своего ребенка и в силу этого не помогают ему интерпретировать то, что он чувствует.

Иногда работа с психотерапевтом позволяет разрешить конфликты, отравлявшие жизнь больных задолго до того, как у них был обнаружен рак. “Психологическая работа, которую я предприняла после того, как у меня нашли опухоль, позволила мне гармонизировать свою жизнь в целом”, — рассказывает Леа. А как мы видели, гармония во внутреннем мире помогает телу исцеляться. Так что можно задуматься о том, что психологическая поддержка, приводящая к подлинному преобразованию личности, косвенным образом способствует при этом и излечению от болезни. Похоже, именно на это указывают результаты исследования, проведенного в 1989 г. психологами Стэнфордского университета среди группы женщин, больных раком груди с метастазами. Больные, в течение года еженедельно посещавшие группы поддержки, прожили в среднем на полтора года дольше тех, кто не получал никакой психологической помощи^[3]. Аналогичные результаты были получены и у пациентов с раком кожи: по сравнению с контрольной группой у больных, с которыми работал психолог, иммунные клетки NK оказывались многочисленнее и активнее; спустя шесть лет процент рецидивов у них был ниже, а выживаемость — выше^[4]. Публикация этих наблюдений вызвала большой шум в медицинском сообществе, однако пока никакими другими исследованиями не удалось подтвердить положительное воздействие психологической помощи на продление жизни раковых больных^[5]. Так что вопрос остается открытым.

Зато представляется несомненным, что уменьшение психологической напряженности, достигаемое благодаря психотерапии, повышает эффективность некоторых видов лечения. Так, опыты на мышах показали: действие определенных противоопухолевых лекарств оказывается слабее, если животное подвергается стрессу из-за вращения клетки, в которой оно содержится^[6]. А исследование, проведенное в университете штата Огайо, показало, что у женщин с раком груди выработка лейкоцитов в ответ на лечение, назначаемое при падении показателей крови, значительно активизируется, если они в это время посещают группы поддержки. Поэтому некоторые исследователи полагают, что снижение уровня стресса, достигаемое благодаря психотерапии, способно во время курсов “химии” предотвратить чрезмерное падение числа белых кровяных телец^[7].

Наедине с собой

Однако обращаться к психотерапевту или посещать “разговорную” группу вовсе не обязательно — помочь себе можно и самостоятельно. И едва ли не самое простое и эффективное средство — вести дневник. Многие исследования показали, что выражать свое эмоциональное состояние в письменной форме не просто полезно для настроения и бодрости духа — это позволяет вдобавок улучшить работу механизмов иммунной защиты организма^[8]. Дэвид Шпигель, профессор психологии Стэнфордского университета, в своей статье в известном медицинском журнале писал о ведении дневника: “Если бы такие результаты были достигнуты при помощи лекарственного средства, выпускаемого фармацевтической промышленностью, то это имело бы заметный резонанс в СМИ, и лекарство начали бы прописывать в широких масштабах”^[9]. “Конечно, идею дневника невозможно вывести на рынок и получать с нее дивиденды, — констатирует Кристина. — Кроме того, это действие предполагает некоторые усилия со стороны самих пациентов”.

Действительно, важно заставить себя вести записи с определенной периодичностью. Многие пациентки отказываются от этого предложения, ссылаясь на недостаток времени. “А ведь это чудесный подарок, который можно сделать самой себе, — замечает

Луиза, преподаватель английского языка. — Три минуты в день только для себя одной. Краткое мгновение интимности, чтобы поверить чистому листу свои чувства и ощущения. Мысли автоматически проясняются, и жизненные трудности приобретают иной смысл. Можно по-иному представить себе будущее. Это одновременно умиротворяет и структурирует. Получается иногда смешно, иногда грустно, но всегда так жизненно!” Еще многие женщины, по их словам, боятся, что кто-нибудь прочтет их секреты. “Достаточно прятать свой дневник, — отвечает Нелли. — Или, еще лучше, надо потребовать уважения к своим желаниям и объяснить окружающим, что эта тетрадка предназначена исключительно для личного пользования и что посторонним в нее заглядывать нельзя. Это все вопрос определения границ. И свои границы мы должны устанавливать сами!”

“Уже после выздоровления я с интересом перечитывала свои заметки, — рассказывает Клер, врач-радиотерапевт. — Я заново осмыслила все, что мне пришлось пережить. Страница за страницей я наблюдала за переменами, со мной происходившими. Это захватывающе интересно — понять, до какой степени ты можешь открыться перед собой, выразить то, что в тебе скрыто, стать той, какая ты есть на самом деле. Я при этом испытывала истинное ликование”.

За отрицанием кроется страх

Главное, чему я научилась благодаря ведению дневника и психотерапии, — рассказывает Паскаль, — это отслеживать в себе моменты отрицания и обнаруживать те глубинные страхи, которые за ним таятся”. Многие пациентки с раком груди постоянно прокручивают в сознании мрачные мысли. “Мне не хочется видеть этих людей. Какой смысл — все равно я буду чувствовать себя усталой. И потом, мои проблемы будут всем в тягость, так что лучше уж не портить людям вечер”. “Ничего из этого не выйдет, лечение наверняка не подействует”. “Я уверена, что мне будет плохо”. “К чему бороться — все равно с моим диагнозом надеяться особо не на что”. Эти мысли можно расшифровать, обнажив скрытые в них страхи: “Мне не хочется видеть этих людей: я боюсь, что слишком устану, что не смогу достойно поддерживать разговор, и им будет неудобно или досадно из-за моей вялости”. “Я боюсь, что это лечение не подействует и никакого улучшения не наступит”. “Я боюсь, что мне будет больно и плохо”. “Я боюсь, что в моем случае прогноз окажется неблагоприятным”.

Важно анализировать страхи, кроющиеся за отрицанием, ведь, когда они определены, мы можем попытаться с ними справиться. Это не значит, что страхи нужно подавлять и отрицать. Напротив, их надо ясно осознавать. Только так мы сможем использовать свои чудесные способности к разумному мышлению для объективного осмысления ситуации и проверки обоснованности наших опасений.

Как и гнев, о котором мы говорили в начале книги, страх — эмоция, необходимая нам для выживания. Ведь без страха не было бы и осторожности. Проблема в том, что наша способность представлять себе будущее порой заставляет нас бояться целого ряда вещей, которые, возможно, никогда не произойдут. При этом мы испытываем сильный стресс, который, как мы уже видели, ослабляет иммунную защиту и препятствует работе механизмов восстановления организма. “Из-за того что я боялась побочных эффектов химиотерапии, я начинала их ощущать еще до того, как мне вводили лекарство”, — комментирует Нелли. Сила самовнушения огромна. “Мой психотерапевт научил меня оставаться в контакте с реальностью, — рассказывает Леа. — Онколог, который мною занимался, говорил, что я придаю этой психологической работе иррационально большое значение. А я, напротив, убеждена: то, что я оказалась способна идентифицировать и осмыслить свои страхи, свидетельствует как раз о большой рациональности”. “Я, со своей стороны, поняла, что не надо слишком полагаться на чужие рассказы, — добавляет Нелли. — Вместо того чтобы заранее паниковать и настраиваться на самое страшное, лучше довериться собственным ощущениям”.

Хотя негативные ожидания дают преимущество в том, что касается выживания, — при том условии, разумеется, что они соотносятся с объективной реальностью, — не следует забывать и об эволюционных преимуществах положительных ожиданий. Психиатры и психологи занимались этим вопросом вплотную: целые лаборатории посвящали этой теме свои исследовательские программы^[10]. Новая научная дисциплина, именуемая позитивной психологией, настаивает на благотворном воздействии надежды и юмора на защитные силы организма^[11]. “Я читала, что некий Норман Казинс^[12] вылечился от тяжелой болезни при помощи юмористических фильмов, — рассказывает Валери. — Каждый раз, когда я начинала падать духом, я ставила себе DVD с хорошей комедией. Теперь, оглядываясь назад, я отдаю себе отчет, что никогда столько не смеялась, как в то время, когда лечилась от рака. Я уверена, что это помогло мне выздороветь!” “Когда мой коллега-онколог входил ко мне в палату с печальным видом, я вытаскивала из кармана свой клоунский нос, — вспоминает Дора, врач-кардиолог. — Таким образом я показывала ему, что не собираюсь “засорять” себя его сомнениями, страхами и пессимизмом. А кроме того, так я могла напомнить себе, что хочу жить в хорошем настроении. Более чем когда-либо я чувствовала, что мое тело в этом нуждается!”