Испытание детством. Что мешает нам быть счастливыми?
Шрифт:
Эта двойственность, амбивалентность всегда свойственна людям, травмированным в детстве. У них всегда неадекватная самооценка: с одной стороны, заниженная, то есть им кажется, что они никогда не справятся с поставленной перед ними задачей или ситуацией, в которой они оказались; но одновременно будет присутствовать и завышенная самооценка, то есть ощущение, что именно ты и можешь решить эту задачу или найти выход из этой ситуации, причем сделаешь это лучше остальных. Однако страх и отсутствие права на ошибку парализуют этих людей, и любые поползновения к активности часто сводятся к нулю. В результате человек ничего не делает, никак себя не проявляет, но внутри его бурлит та активность, которая так и не выплеснулась наружу.
Это произошло и со мной. То ужасное состояние, в котором я находилась, не осознавая глубинных причин происходящего, подвело меня к краю пропасти. Впереди ждало отчаяние, болезнь, безнадежность и бесполезность. Но именно в такие моменты жизни, когда мы понимаем, что наши силы исчерпаны, мы открываемся иному миру и впускаем его в себя. Я благодарна этому опыту, ведь именно он изменил мою судьбу, привел к Богу, к вере, а затем и в психологию.
Постепенно, погружаясь в понимание тех глубинных мотивов, которые всегда стоят за нашими мыслями и поступками, я начала осознавать, что опыт моего детства, потеря отца, отношения с мамой – не просто сюжеты моей жизни. Это то, что в значительной степени определяет мою жизнь. И пока я не пойму, что на самом деле лежит в глубине моей психики и моей души, я не пойму себя в полной мере и не смогу двигаться вперед.
Постепенно я начала осознавать, что моя связь с мамой, которая совершенно естественна для любого ребенка, была не только связью с ее любовью, ее теплотой, ее нежностью. Это была связь и с ее болезнью, и с реакцией людей на нее и ее недуг. Первое лицо, которое видит ребенок, – это мама, она такая, какая есть, с огромной щекой, без речи, она не может взять тебя на руки, только гладит. Это так естественно, так нормально, ведь это твоя мама. Но мир говорит другое: нет, это ненормально, это ужасно, уродливо, жалко, любопытство толкает смотреть, но смотреть страшно! И это о моей маме, а значит, и обо мне! Ведь мы – одно! Именно это мой маленький мозг запомнил крепко-накрепко и так же решительно и бесповоротно вытеснил в бессознательные глубины психики. В результате сформировался страх перед людьми, недоверие к ним, близость к болезни, незнание здоровья. А дальше психика начала выбирать, фильтровать именно те ситуации, в которых эта модель жизни, точнее, существования, могла быть реализована.
Еще одной подавленной вытесненной тайной оказалось чувство глубокого одиночества, покинутости и, в результате, обиды на жизнь. Ведь папа исчез из моей жизни, оставил с больной мамой и пожилой бабушкой, не интересуясь особо тем, как я живу. Это тяжелое состояние, очень типичное для людей, переживших в детстве опыт потери отца, порождает глубинный разрыв связей с жизнью, еще большее одиночество и закрытость. Лишь внутренняя встреча с отцом, осознание его роли в моей жизни позволили мне преодолеть это одиночество и выйти навстречу людям.
Когда нам удается понять, что жизнь – это то, что есть, а не то, что должно быть, тогда мы можем сказать этой жизни «Да!» и вырваться из плена страхов, обид и недоверия. Как говорил Виктор Франкл, выдающийся психолог и психотерапевт, выживший в фашистских концлагерях смерти, автор книг, перевернувших жизнь тысяч и тысяч людей: «Не спрашивай, чего можно ждать от жизни, – спрашивай, что жизнь ждет от тебя». Но чтобы стало возможным сказать жизни «Да!», должен быть тот, КТО это скажет. Для этого необходимо сказать «Да!» самому себе. Именно этот шаг связан с детством, с его принятием, его осмыслением и пониманием.
В этом процессе встречи с самим собой, согласия со своей судьбой, принятия пути, тебе дарованного, роль психологии и психотерапии невозможно переоценить. Цель настоящей психотерапии, нацеленной на человека, – не обеспечение комфортного состояния, не обслуживание требований и желаний
Но давайте чуть снизим планку и вспомним анекдот. Ребенок спрашивает отца: «Папа, почему, когда я ем яблоко, оно быстро становится коричневым?» Ответ папы был ответом взрослого умного человека: «Понимаешь, – начал он, – когда молекулы кислорода, содержащиеся в воздухе, соприкасаются с молекулами железа, находящимися в яблоке, происходит химическая реакция окисления, оттого мякоть яблока быстро темнеет, приобретая коричневый цвет». Малыш внимательно слушал, а затем спросил: «Папа, а с кем ты сейчас разговаривал?»
Мой терапевтический опыт давно показал мне, что говорить с человеком надо о той реальности, в которой в данный момент находится он сам. И уверяю вас, дорогой читатель, что за время моей практики ни один человек, обратившийся за помощью, не формулировал в качестве задачи терапии вопросы экзистенциального уровня. Только спустя какое-то время, когда насущные проблемы жизни, подавленные страхи детства были вскрыты и решены, тогда, рискну сказать, каждый для себя открыл в той или иной степени потребность в решении этих вопросов. Иными словами, когда был успокоен и возвращен в мир любви и безопасности «внутренний ребенок» (та самая живая память детства), когда «внутренний взрослый» (та часть в нас, которая способна принимать решения и нести ответственность) окреп и почувствовал в себе силы для встречи с жизнью, только тогда эти темы стали не просто возможными, но и актуальными, желанными.
Можно сказать, что психотерапия, цель которой – помощь в возрастании личности, выводит человека из зоны детской инфантильной безответственности в пространство взрослой жизни, где решения и их последствия не спишешь на невроз, они будут грузом ответственности давить на плечи. Именно эта личная ответственность часто отпугивает людей, им не хочется становиться взрослыми. Как приятно, когда все можно свалить на кого-то! Не я, а другой будет нести ответственность за мои ошибки, промахи, равнодушие, пассивность и лень. Но берегитесь: непрожитая ответственность не пройдет стороной, она ляжет на вашу душу бременем вины. Мы все ответственны друг за друга. Как сказал трагически погибший в ГУЛАГе мыслитель и философ, журналист и политический деятель Григорий Адольфович Ландау: «Нередко облегчить жизнь можно, лишь возложив на себя новое бремя».
В жизни каждого человека есть тот потаенный уголок, где хранятся крайне болезненные, стыдные воспоминания прошлого. Кого-то не поддержали, кому-то не помогли, за кого-то не заступились… Разум обязательно найдет вполне убедительные оправдания этим постыдным событиям, но сердце будет болеть и сжиматься, а душа наполняться горечью, когда воспоминания об этом вдруг всплывут в нашей памяти. Мы будем мечтать вернуться назад, чтобы все изменить и поступить иначе. Но жизнь не перепишешь заново и прошлого не вернешь. И все, что нам остается, – это боль души и вина перед теми, кому не помогли, кого бросили, от кого отмахнулись.