Испытание на человечность
Шрифт:
– Вы ведь не находились при нём постоянно. Вы увидели его сразу после Беспина, или же прошло какое-то время?
– Сразу, конечно... он же был ранен, ему требовалась помощь. Была пугающая разница, я была рада, что не вижу его глаз... мне хватило того, что я слышала его голос. Он требовал, чтобы я не докладывала Императору о том, что вижу.
– А вы обязаны были доложить?
– Ну... видите ли, в мои обязанности с самого начала входило отслеживать физическое и психологическое состояние моего пациента и докладывать Императору обо всех изменениях, происходящих с ним. После своих бесед во время создания личности Император ждал реакции на свои действия, - он считал, что его воздействие нужно дозировать, да и собственно визиты тоже. Так что в перерывах
– Вы выполнили его приказ?
– Нет.
– Почему?
– Потому что это Император.
– Поясните, пожалуйста... Простите, я понимаю, вам тяжело об этом говорить... выпейте воды, прошу. Вам легче?
– Да. Спасибо.
– Итак?..
– Да. Я знала, что мне не выстоять против методов допроса Императора, которые он непременно применит, если я вдруг, не дай Создатель, заартачусь. Нужно было придумать какой-то выход, хоть немного правдоподобный. Это было сложно, потому что если бы я нарушила волю Милорда, единственным наказанием стала бы смерть... что не входило в мои планы. Кажется, в тот момент Вейдеру нужен был рядом кто-то, кто поймёт и не предаст, и у него не было других вариантов, кроме меня, - к сожалению ли, или к счастью. Я с большим трудом сумела ему объяснить, чем обернётся для меня такое недоносительство... это было очень страшно, поверьте. Я никогда ещё не была так близка к тому, чтобы умереть, вы не представляете, какой удар обрушивается сразу, как только говоришь ему "нет"... это просто первая реакция, ещё не действия... Он сдержался. Он понял, что вынуждает меня сделать выбор: Милорд или Император. И... когда эта мучительная тишина закончилась, он сказал мне, как именно я должна доложить Императору о произошедшем. В каких выражениях. Что говорить, а что обойти. Не умолчать, а переставить акценты. В общем, мы сплели первое в моей жизни враньё Императору... и я доложила.
– Позвольте спросить... почему вы выбрали Милорда? Вы ведь спасли его путём пересадки мозга, взяли для него тело вашего мужа, потерявшего рассудок. Ваши действия - следствие именно этого выбора?
– Да... пожалуй. Впрочем, в тот момент я уже не думала, спасать или не спасать, решение было принято гораздо раньше. Да, я хотела, чтобы мой переход на сторону новой власти выглядел убедительным, и у меня не было более ценного аргумента в свою пользу, чем живой Милорд. Но... именно тогда, после Беспина, я увидела его - другим. Живым, страдающим, переживающим - и очень сильным. Знаете, с сильными людьми сложнее, они никогда не попросят помощи, даже когда очень в ней нуждаются... и оттого боишься оскорбить их, предложив. К тому же, он уже двадцать лет был моим пациентом, и как бы ни относиться к ним как к работе, всё-таки пациентов выделяешь из остального человечества. Я знаю, это было безумие, и я могла поплатиться жизнью... перейдя в разряд ненужных Императору людей. Или недостаточно надёжных, что на самом деле ещё более скользкая дорожка. Милорд вышел на связь с ним, сообщил, что собирается немедленно отправиться к нему с личным докладом, потом уступил мне место и улетел. Я не знаю, показалось ли Императору убедительным моё враньё, но разговор был... обычным. Император всегда умел сохранять вид полной невозмутимости и контроля над ситуацией, но ещё он любил оставлять собеседника с тревогой, с неясностью относительно своего решения, - чтобы тот мучился, снова и снова возвращался к этому разговору, перебирал каждое слово... и когда уже полностью погружался в такое подвешенное состояние, Император давал какое-то разрешение ситуации. Да, это было очень тяжело...
– Выпейте ещё.
– Спасибо. Так вот, меня не уволили... Потом появился Милорд, - для обычного осмотра. Сказал, что мне ничто не грозит, и что Император отправил его отдыхать. Он был подавлен, но... в нём появилась какая-то мрачная решимость. Данные осмотров - и после Беспина, и второго - я тоже могу вам предоставить. Кстати о личностях... Впоследствии
– И кто же стал объектом эксперимента Императора?
– Доктор Сойтар. Мой первый муж.
– Так, значит, после этого...
– Да. Я много думала о том, почему он не смог уцелеть, почему оказалось нечего восстанавливать. Понимаете, вся эта работа над препаратами для допросов, его лаборатория для опытов на людях... у вас же есть возможность, спросите Шедира Сайетриса, он знает, куда его везли. Словом, мой муж... постепенно, шаг за шагом сжёг в себе человечность, - якорь, благодаря которому уцелел лорд Эльснер, - и тот человек, которого я любила, умер задолго до эксперимента Императора. Очевидно, личность человека - это нечто большее, чем имеющийся в памяти набор из фактов, имени, умений...
– А вы не предполагали, что причиной такого невозвращения мог стать именно удар Императора? Раз это эксперимент, значит, раньше подобное ему совершать не приходилось. Не рассчитал силу - и Силу, перестарался, сделал не то... Нет? Почему?
– Именно потому, что не умел и осторожничал. Он даже сомневался, не слишком ли слабым было воздействие.
– Простите за вопрос, но всё же... Скажите, я правильно понимаю, что воссоздавать его личность должен был Император, и это не удалось?
– Да.
– Но что могли сделать обычные человеческие средства? Вы ведь привезли его в психиатрическую лечебницу на Свейзе. Был шанс?
– Нет. Но я врач, а нам запрещено терять надежду.
– Скажите, пожалуйста, а за годы, прошедшие после изменения личности лорда Эльснера, Император не пытался найти способ повторить стирание памяти?
– Вы хотите знать, почему ему двадцать с лишним лет это было не нужно, а потом вдруг понадобилось?
– Да.
– Я не знаю наверняка. Император не отчитывался о своих мотивах, у меня была только официальная версия... позже мне пришло в голову другое.
– Что именно?
– Что Император захотел научиться стирать чужую память для того, чтобы вернуть лорда Вейдера под контроль. Уничтожить новое и вредное. Оставить то, что ему полезно. Подкорректировать, так сказать.
– Вы делились этой догадкой с Милордом?
– Да. Мне пришлось ждать личной встречи, потому что переговоры, разумеется, прослушивались. Это было на Алголе... Свои мысли по поводу моих догадок он оставил себе, а через минуту ему стало некогда: на наши головы свалилась бедовая компания повстанцев, которые собрались, как выяснилось, устроить покушение на Милорда. Впрочем, об этом нужно спрашивать не у меня: я оставалась в стенах медицинского центра, а потом улетела на Свейз.
На столе царил хаос. Мы загружали бедный стол чашками с моррето, забывали о них, притаскивали новые, складывали рядом записи разной ценности и разных степеней достоверности, тарелки с едой и прочие необходимые для работы вещи. Потом приходил Йаллер, с грустью взирал на растущий и наслаждающийся своей мощью бардак и с помощью Силы наводил порядок. Впрочем, надолго его всё равно не хватало, поскольку обсуждать важные вещи без поглощения соответствующих напитков было решительно невозможно, из сложенных в хронологическом порядке материалов сразу же становилось позарез нужно что-то выкопать, а в результате умственных усилий почему-то хронически начинало хотеться есть.
– ...значит, вы его убили на Аксерате и решили, что на этом всё, - Тан Севийяр сверкал на Йаллера своей изумительной улыбкой.
– Как же ты сам-то прошляпил, что он собрал свои кости в Галактике? Сколько веков ты просидел на Аксерате после победы? Восемь?
– Больше, - скромно признался Йаллер.
– И что же ты там делал?
– Бардак разгребал, - Йаллер выразительно кивнул в сторону несчастного стола.
– То, что остаётся после вашего, с позволения сказать, рабочего дня, - это ещё цветочки.