Испытание огнём
Шрифт:
Джейн почувствовала на коже пульсирующее тепло – и ответный, идущий со всех сторон, жар. Он дрожал в том же ритме – «станция гудела» - и Хассек встал у двери с посохом наперевес.
– Джейн, прикрой Вепуата! Эгнаций, Младан, - я готов!
Каменный сармат с грохотом захлопнул печь, мимоходом сдвинул какую-то плиту – из-под неё блеснуло серебристое стекло.
– Тут четверо живых алайналь. Из зеркальной ловушки не рыпнутся. Собери. Кайшу будет интересно их послушать.
– Воды, - прохрипел Вепуат, и Джейн, только что затянувшая
– Отвар курруи. Тебе можно?
Снаружи, на пути Эгнация и Младана, громыхнуло, зашипело, кто-то с шорохом и стуком сполз вдоль стены, с громким звоном, похожим на крик боли, разлетелся кристалл… Джейн держала флягу у вытянутых челюстей Вепуата. Жёсткие губы истрескались, пластины, заменяющие зубы, местами шатались; на попытку прикоснуться к ним сармат дёрнул головой и резко отвернулся.
– Иди сюда, тварь… - Хассинельг цеплял на кольцо-навершие кристалл за кристаллом. Пока Джейн разбиралась с Лойей, он положил троих сарматов – и бластеры не помогли.
Что-то дрогнуло глубоко внизу. За печью булькнуло. Джейн сощурилась от внезапного жжения по всем костям, от пяток до макушки.
– Страж, щиты! – скомандовал каменный сармат, - на глаза Джейн и Вепуату он не показывался. – Сейчас отдам твэл. Он из вашего Пламени. Закинь туда, куда ни один алайналь не полезет!
– Джейн, стой где стоишь! – крикнул страж, в белом сиянии шагая за печь. Там оно позеленело – и угасло.
– Вернётся – пусть несёт Вепуата в столицу, - сказал сармат, так и не показываясь на глаза. – И пленных туда же.
– А вы? – крикнула Джейн, надеясь, что он ещё не исчез.
– Запрёмся в реакторном. Чтоб не полезли чинить, - мрачно ответил сармат. Снова что-то булькнуло, и последние отблески ирренциевой зелени погасли, а кости Джейн перестало жечь. Вепуат шумно выдохнул.
– Всё. Теперь – если только Гедимин. Без него не запустят. А нам пора валить…
Джейн задвинула каменную, неожиданно легко ездящую в пазах заслонку тайника с зеркальными сосудами. Вепуат хмыкнул.
– Эти дебилы всё равно не поняли, для чего оно и что может…
Хассинельг шагнул из-за печи, отряхивая руки от жёлтой грязи.
– Часть Пламени… теперь я сам не уверен, что её найду. Но алайналь туда не полезут. Джейн, держись за меня!
– он перекинул посох в хвостовую клешню и легко поднял Вепуата на руки. – Старейшина Кайри справится!
…Джейн сидела, поджав под себя ноги, у курильницы и, закрыв глаза, вдыхала дым. Бронн-шаман (другие слова для него у девушки не находились) водил по обожжённому лицу и лбу мягкой кистью. Боль ушла почти мгновенно, только запах палёных волос по-прежнему всё забивал. Себя Джейн не видела – но чёлки, бровей и ресниц у неё точно не было, а что творилось ближе к макушке…
– И огненный мех поднимется, как огнелюбка в день роста, но не увянет, ей подобно… - теперь Бронн водил по макушке – и, похоже, волос там осталось так мало, что «раскраске»
– Может, проще срезать всё ко всем… нергонам? – жалобно спросила Джейн, представив себя с головой, разделённой надвое – на затылке грива до пояса, спереди – лысая кожа.
– Не впадай в отчаяние, юный воин, - отозвался помощник шамана, подбросив что-то в курильницу – запах дыма изменился. – Ты убила врага всего живого, и Эйланнушу, под чьей рукой вся жизнь, вознаградит тебя!
«Двоих,» - угрюмо поправила про себя Джейн. «Ту суку и... сармата. Он там, под управлением кристаллоида… он знал, что его руками делают? Или его отключали, как Навкета?»
…Кожа на лице и голове слегка чесалась. Джейн, по совету Броннов, прикладывала к ней ткань, промоченную отваром курруи. Когда компресс впервые шмякнулся не на голую макушку, девушка, ошалело мигнув, пощупала кожу. Из неё пророс на сантиметр мягкий пушок. «Шерсть,» - Джейн глупо хихикнула. «Надеюсь, шаманы ничего не перепутали… Джейн, дура! Там сармат без ног, запытанный до полусмерти, там, на станции, ещё двое… и три расплавленных реактора?!»
От последней мысли её передёрнуло. «Их точно собирались уничтожить. А взрыв я бы услышала. И каменный… Эгнаций?.. он принёс Хассеку часть реактора. Значит, они… разобраны или расплавлены. АЭС «Элидген»… её больше нет. И… если это сделали последние командиры – значит, другого выхода не было… Гребаные кристаллоиды! А тут ты со своей волоснёй… и нашлись же ещё врачи с тобой возиться!»
Кожа уже не зудела, и Джейн думала, не пойти ли искать Хассинельга, когда он сам откинул «дверь»-гобелен с вытканным переплетением трав вокруг очень странного дракона.
– С первым убитым врагом! – он с радостной улыбкой протянул Джейн бусы из желтовато-чёрных… человечьих зубов. Девушку передёрнуло.
– Эт-то… что и откуда?
Страж, присев, заглянул ей в глаза.
– Не помнишь, как убила правую руку Кьюгена?! Такой трофей носят с гордостью. Никто из стражей… Погоди, я сам тебе надену.
Джейн не знала, дышать ей глубже, унимая тошноту – или, наоборот, задержать дыхание, - казалось, от зубов ещё тянет палёной костью. Она вспоминала, как дёргалось тело, сунутое по пояс в печь. Воспоминания о том, чем «тело» занималось перед этим, разбудили раскалённый ком в груди. Тошнота чуть отступила.
– А это… обязательно носить? – она, хлебнув из фляги с отваром курруи, покосилась на бусы. «Хорошо, отец не видит…»
– Когда ты их… выдрал? Я не видела…
– Ты помогала раненому, - ответил страж. – И по сторонам не глазела. Обычно берут лишь клыки. Но у вашего… её народа они мелкие, да и случай особый. Алайналь, что ей помогали, уже рассказали всё – и теперь на самом дне Ук-кута и не выйдут никогда, пока цела Равнина. Четверых невинных, что убил я, проводили в Ук-кут, Кайшу говорила с ними, и я слышал, - они благодарны за свободу. Они вернутся на Равнину, когда исцелятся.