Испытание правдой
Шрифт:
— Послушай, это всего лишь пара рабочих лошадок. Судя по твоим высказываниям, это малая цена, которую можно заплатить за политические перемены.
— Я так не думаю.
— Вздор, но это к делу не относится. Разве у этих охранников не было жен и детей?
Он жадно затянулся сигаретой.
— Думаю, да, — сказал он.
— Ты думаешь?
— Оба женаты, пятеро детей на двоих.
— Должно быть, ты очень гордишься своими друзьями-«метеорологами».
— Они не
— Значит, товарищи?
— Это имеет значение?
— Так если ты не закладывал бомбу, — продолжила я, игнорируя его вопрос, — тогда почему ты в бегах?
— Потому что после неудачного взрыва двое исполнителей пару дней отсиживались у меня.
— Другими словами, ты приютил двух убийц.
— Я просто дал им возможность пересидеть у меня дома, вот и все.
— Но разве это не уголовное преступление — скрывать убийц?
— Они не убийцы.
— По мне, если они убили двух человек, значит, они убийцы… и только не говори мне, что, поскольку речь идет о политическом акте, это не убийство.
— Думай что хочешь, — сказал, он. — Факт остается фактом: как только страсти улеглись, эти ребята улизнули из города… куда — неизвестно… и тогда люди из организации предложили мне тоже на время исчезнуть, на случай, если федералы все-таки смекнут, что именно я укрывал исполнителей. Что, собственно, и произошло.
— Как они догадались?
— По телефону я не смог узнать подробности, но, похоже, у федералов был свой осведомитель в организации, потому что прошлой ночью в моей квартире провели обыск. И, как сказал парень, который звонил, они нашли записку с номером рейса «Истерн Эйрлайнз». А отсюда они уже смогли…
— Постой-ка, — перебила я его. — Ты же говорил, что добирался сюда автостопом.
Он затушил сигарету и тут же потянулся за следующей. Снова закурив, он сказал:
— Я тебя обманул. Я вылетел из О’Хара в Ла Гардиа [41] , а там пересел на рейс до Портленда.
— Почему Портленд?
— Тебе будет неприятно это слышать.
— Давай вываливай.
— Потому что, когда просочились слухи, что к нам внедрили провокатора… и мне посоветовали исчезнуть… я в панике позвонил твоему отцу.
— Ты чтосделал?
— Послушай, твой отец всегда был моим верным другом, и я часто обращался к нему за советом.
41
О’Хара — международный аэропорт в Чикаго, Ла Гардиа — аэропорт Нью-Йорка.
Я не верила ушам своим.
— И он подкинул тебе идею использовать мой дом в Мэне как временное убежище?
Теперь он старательно избегал моего гневного взгляда.
— Не совсем. Но он сказал, что, если мне случится оказаться в Мэне…
— Какой бред! — крикнула я. — Тебе приказали исчезнуть, ты обратился за советом к Джону Уинтропу Лэтаму, и
Я запнулась, вдруг отчетливо вспомнив свой разговор с отцом в тот вечер — когда я упомянула о том, что мне позвонил Тоби и сообщил, что путешествует по стране, «сбежав» от своей докторской диссертации в Чикагском университете. И что же ответил отец?
Это вполне в духе Тоби — вот так свалиться как снег на голову. Может, он и самый яркий парнишка, который встретился мне за последние тридцать лет, но для забега на длинную дистанцию совершенно не пригоден. Это один из самых блестящих ораторов — живой, остроумный, невероятно начитанный, да к тому же сам отлично пишет. Ты бы видела статьи, которые он публиковал в «Рэмпатс» и «Нейшн». Великолепный слог и непревзойденное аналитическое мышление.
И потом:
Ты не могла бы приютить его на пару дней?
Выходит, отец с самого начала знал, что совершил Тоби, как знал и о том, что он в бегах. Отец подставил меня.
— …и он сказал: «Моя дочь осела в Мэне. В маленьком тихом городке, всего в паре часов от канадской границы. И как раз сейчас ее муж в отъезде…»
— Нет, он не так сказал.
— Позволь задать тебе вопрос, — перебила я его. — Если твоя фотография маячит во всех газетах…
— Парень, который звонил, сказал, что федералы еще не предали это дело широкой огласке. Пока они только обыскали мою квартиру, хотят встретиться со мной, но в розыск меня не объявили. Они знают, кто заложил бомбу, и полагают, что я просто «помогал и содействовал».
— И все-таки, почему же ты сразу не побежал за границу?
— Эта мысль приходила мне в голову, и я даже обсуждал ее со своими товарищами. Но изначально было подозрение, что, если федералы уже открыли охоту на меня, они будут контролировать границу. В любом случае, даже если бы они не проявили ко мне интереса, у любого, на кого в ФБР имеется пухлое досье, возникает проблема с пересечением границы. Как только ты оказываешься в Канаде, обратно в Штаты ты можешь вернуться, лишь получив специальное разрешение от американских властей.
— Значит, ты решил — с благословения моего отца — воспользоваться этой убогой квартиркой как убежищем, в надежде на то, что тебе не придется исполнять «Регтайм Кленового листа» [42] ?
— Да, что-то вроде этого.
— И пока ты наслаждаешься гостеприимством дочери Великого профессора-радикала, почему бы заодно не трахнуть ее?
— Мне казалось, это было обоюдное решение.
— Да, но если бы ты не стал клеиться ко мне, я бы никогда не осмелилась сделать первый шаг. И теперь не оказалась бы в таком дерьме.
42
Знаменитая композиция Скотта Джоплина (1868–1917), американского композитора и пианиста.