Испытание смертью
Шрифт:
— Запомни, что сказал Бац-Бац, — обратился Хеллер к графине Крэк.
Она загадочно улыбнулась:
— Конечно, дорогой.
Я просто поверить не мог, что мне так повезло! Конечно, я давно уже знал, что Хеллер собирается куда-то уехать и увезти споры бактерий, чтобы очистить воздух на планете, но мне и в голову не приходило что это произойдет так скоро. Я просто остолбенел. Наконец-то судьба улыбнулась мне. Бац-Баца я в расчет не брал. Без Хеллера он ничего из себя не представлял.
Я так увлекся, что мисс Щипли пришлось дважды сказать мне, что первая лесбиянская пара уже готова.
Лопаясь от гордости, я вошел в гостиную. Чтобы еще больше устрашить их, я стал медленно раздеваться.
У «мужа» по имени Ральф были тонкое лицо и короткая стрижка. Она до подбородка укрылась простыней, и ее яркие и живые глаза неотрывно следили за мной.
Мисс Щипли с видом знатока смотрела, как я забираюсь в кровать.
Услышав протяжный крик своего «мужа», вторая лесбиянка вздрогнула.
Кэнди ухмыльнулась и закивала в такт раскачивающейся кровати.
Рот лесбиянки по имени Ральф судорожно искривился. Потом она замерла, и глаза ее закатились. Она лежала, не двигаясь, и на меня смотрели остекленевшие глаза.
Меня охватил ужас.
Мне показалось, что она мертва.
Я быстро слез с нее и ретировался в заднюю комнату.
Я стоял и смотрел в темный сад, и мне было не по себе.
Что со мной? Наверное, я болен. Я не мог понять, что происходит.
Я стоял там уже минут пятнадцать, а может, и больше. В конце концов мисс Щипли вошла ко мне и сказала:
— Вторая девушка ждет, Инксвитч. Что, черт возьми, случилось?
— Я не в настроении, — пробормотал я.
— Господи, Инксвитч, это невежливо.
— Не знаю, что со мной, — ответил я. — Мне кажется, у меня не получится.
Мисс Щипли вышла и тут же вернулась. В руках у нее был высокий стакан, в котором поднимались пузырьки.
— После вечеринки осталось шампанское, — сказала она. — Выпей. Очень возбуждает.
Мне хотелось пить. Я залпом опустошил бокал. В шампанском алкоголя не больше, чем в турецком сире, но оно подогрело мои чувства.
Я заглянул в соседнюю комнату. Лесбиянка по имени Ральф сидела и обмахивалась рукой, как веером.
— О, ты душка. — Она улыбнулась. — Подумать только: мне еще три недели придется ждать! Да это просто мука.
Я подошел к ней и взял за руку. Пульс хорошо прощупывался. Она была жива!
— Ты не к той пошел, Инксвитч, — сказала мисс Щипли. — Вон там. Это Пышечка.
Я прошел к другому краю кровати. Лесбиянка-«жена», Пышечка, лежала, тяжело дыша, и разглядывала меня.
— Я не девственница, — сообщила она. — Однажды я дала одному козлу на ферме. Не могу сказать, что было здорово, но девственности я лишилась. Так что давай шевелись и не думай, что я (…),
Мисс Щипли засмеялась.
Кэнди ухмыльнулась.
А лесбиянка по имени Ральф понимающе кивнула.
Я начал. Пышечка завизжала и дернулась. Глаза у нее закатились, она вытянулась и замерла, словно труп.
С мертвого лица на меня смотрели мертвые глаза.
Меня чуть не вывернуло наизнанку.
Я бросился в туалет. Меня стошнило. Все, что я съел за последние дни, вышло наружу, и я без сил рухнул на пол рядом с унитазом. Время от времени меня все еще рвало.
Мертвые глаза!
Что со мной?
Наверное, это шампанское! Да нет, все началось еще с лесбиянки по имени Ральф.
Может, я с ума схожу?
Или хуже — у меня, ветерана Аппарата, совесть проснулась. Боже упаси.
Я проанализировал недавнее прошлое. После операции, которую мне сделал Прахд, я постоянно испытывал сексуальный подъем. Это должно было отразиться на моем мозге. Фрейд сказал бы именно так, потому что по его теории все в мире зависит от секса.
Я тщательно проанализировал свое поведение, чтобы обнаружить малейшие изменения в своей личности. Шаг за шагом я вспоминал свой прошлый опыт.
Мои жизненные ценности не изменились. Деньги; всех певчих птиц надо убить, а всем подонкам показать, где их место.
Странно. Сравнивая себя несколько лет назад с собой настоящим, я не мог найти ни малейшего изменения.
Я подумал о Торпедо Фиакколе. Его психолог порекомендовал ему стать некрофилом. Ясно, что он, да и многие другие психологи, про которых я читал, считали что коитус с трупом — совершенно нормальное явление. Значит, дело не в этом.
Я не мог понять, что же за этим скрывается.
Казалось, прошло несколько часов, прежде чем мисс Щипли заглянула ко мне. Я услышал свой дрожащий голос:
— Пышечка жива?
Она расхохоталась:
— У тебя сил не хватит ее прикончить, Инксвитч. Они обе давно ушли домой.
— Ты меня не обманываешь? Может быть, ты избавилась от трупа, а?
Она поняла, что я не шучу. И что ей не удастся выманить меня из туалета. Она позвонила парочке и позвала Пышечку к телефону.
— Ты жива? — спросил я.
— А как по-твоему, Инксвитч? И знаешь, я должна сознаться, что ты намного лучше того козла.
— Значит, ты жива. Ты не умерла.
— Черт, ты что, хочешь, чтобы я вернулась, Инксвитч?
— Дай-ка мне трубку, — потребовала подслушивавшая Щипли.
— Нет-нет, — отозвался я. — Позови Ральфа. Пышечка так и сделала.
— Ты жива, Ральф? — спросил я.
— При смерти, — ответила лесбиянка по имени Ральф.
Этого ей не следовало говорить. Я сунул телефон мисс Щипли. Она что-то сказала в трубку и повесила ее. Потом повернулась ко мне и неожиданно рявкнула:
— Прими душ, Инксвитч, и тебе полегчает. Мы ждем.