Испытание судьбой. 2 часть семейной саги
Шрифт:
А вслух сказала:
.– Я не хочу с тобой вообще говорить на эту тему. Ты такая озлобленная на жизнь. В свои пятнадцать лет. Ты же никуда не ходишь. Ни с кем не общаешься. Откуда такой цинизм ко всему, что тебя окружает? А самое страшное, – это ненависть к собственной матери. Да ты должна ее уважать только за то, что она вообще тебя родила. Ты должна быть благодарна ей за подаренную жизнь. Именно подаренную, бесплатно тебе данную. Ведь она у тебя денег за твое рождение не брала? А как я понимаю, с вашим коммерческим подходом, девушка, ты, скорее всего, предоставишь счет своему еще не родившемуся ребенку.
Катя
– Да пошла ты, знаешь куда, воспитатель! – зло крикнула Анна. – Ты ее защищаешь, послушала бы, что она про тебя говорит, по – другому заговорила бы. Точно малахольная, как мать говорит. Правда, таким вот уродам, как вы, государство дает жизнь, образование, коттеджи бесплатно.
Катиной маме, Оле Снежко, действительно коммунисты подарили двухэтажный коттедж за добросовестную работу. Она была директором школы. В их микрорайоне давали коттеджи всем кандидатам, докторам наук. А так как школа учила детей и внуков ученых. Решили, что будет правильно, чтобы и директор школы тоже получила такой же коттедж. Тем более, что семья Кати жила на квартире, стояла в очереди на жилье.
– Господи, при чем здесь государство и коттеджи? – удивленно спросила Катя.
– Да при том, что мамочке твоей вон какой коттедж бесплатно государство подарило, небось, как моя мама говорит, одним местом заработала? – ехидно улыбаясь, произнесла Анна.
– Знаешь что, деточка, ты права. И Люда права. Мама действительно заработала коттедж одним местом, которого у вас, к сожалению, нет. Она заработала его, – головой. По-видимому, у вас вместо головы продолжение шеи, – спокойно произнесла Катя, глядя на Анну, как личный врач на безнадежного больного.
Этот диалог, особенно завершающая часть, были тут же переданы Людмиле в еще более искаженном виде, и вечером того же дня вышел приказ: никаких книг с полок не брать, читать запрещается! Режим был настолько строгим, что Катя теперь должна была водить детей Людмилы каждый день в бассейн.
– Детям нужно заниматься спортом! – категорично заявила Люда.
Именно это и внесло некую радость в скучную Катину жизнь. Катя с удовольствием выскакивала с детьми на свежий воздух, полными легкими набирала чистоту жизни. Глоток промерзшего воздуха грел душу. Кате хотелось взлететь над этим красивым ночным городом. Даже дети Люды казались чище и человечнее в этой тихой светлой темноте. Света было очень много от искрящегося снега, отраженного в лучах фонарей.
Катя весело и легко бежала по мягкому снежному ковру, а Север танцевал с ее душой «Северное танго», за которым ненавязчиво наблюдал, улыбаясь, незнакомый мужчина из черной иномарки с номером «Три семерки».
Глава 10
Ремонт подходил к концу. Ванная комната сверкала новой кафельной плиткой с дельфинами, кухня была украшена рисунком чайника. Но Людмиле этого было мало. Ей нужно было срочно ехать в соседний город, она хотела купить зеркальную полочку для ванны. Лучшего советчика, чем Катя она не могла найти, поэтому участь ее была запланирована.
На следующий день, в обычный субботний выходной, когда никакие госучреждения не работали, лучшим отдыхом было посещение магазинов. Шопинговый релакс нравился многим женщинам, Люда была не единственным экземпляром,
Добираться нужно было в соседний город Колу, который находился в тринадцати километрах от Мурманска. Пригородный автобус переделан был на северный манер: двойные стекла обтянуты брезентом изнутри. На сидениях – теплые вязаные чехлы. За счет замкнутого пространства автобус выглядел домашним и уютным.
Люди весело щебетали в нем каждый о своем. Атмосфера была удивительно дружелюбной, ощущение родства присутствовало между совершенно незнакомыми людьми. Несмотря на зимнюю стужу, душа пела свою неповторимую песню весны. В подтверждение этому, лозунг на многоэтажных домах при въезде в город гласил: «Труд – Мир – Май». Три родных слова казались очень уместными здесь.
Катя, найдя просвет в брезенте, прижалась губами к окну, теплым дыханием разогрела маленький иллюминатор – глазок, чтобы видеть этот красивый заснеженный пейзаж. Перед нею из окна мчавшегося ревущего работяги – автобуса, видавшего и не такие морозы, открывался красивый вид.
От северного солнца на снег подали разноцветные блики, отчего поле казалось усыпано весенними фиалками. С интересом Катя рассматривала розовато – фиолетовое небо, вспоминала свой маленький южный городок Михайловск, который тоже находился недалеко от города Ставрополя. Он был всего в пяти километрах от краевого центра. В дендропарке, рядом с Катиным домом, фиалки весной расстилали пышный ковер темно-фиолетовых и голубых цветочков. Никто их не сажал. Природа сама знала где и что украсить. А запах какой был! Катя даже почувствовала этот цветочный аромат, когда глядела в крошечный иллюминатор. Ощущение от фиалок на снегу было таким очевидным, что Кате показалось, что она снова дома, все у нее в жизни стабильно, нет никаких трудностей и проблем.
Люда в это время что – то весело говорила, была совершенно другим человеком, – нежным и ласковым. Общественное мнение для нее было очень важным. Она считала себя «мнительным человеком», – так она про себя говорила. В такие «мнительные» минуты Катя ее просто обожала, всегда внимательно слушала. Отвечая на вопросы Люды, шутила, всех веселила. Соседи по автобусу подхватывали Катины шутки, переносили их из одного края автобуса в другой, дружно смеялись. И не заметили, как прибыли в конечный пункт назначения.
– Все, приехали, – сказала Люда и, кряхтя как старушка, стала подниматься со своего места. – Сейчас пойдем в центральный универмаг, посмотрим цены, потом пробежимся по окраинным магазинчикам, там, может быть, эти полочки будут стоить дешевле, – подытожила она, и уверенной утиной походкой пошла в сторону многоэтажного здания.
– Отлично! – улыбаясь, произнесла Катя. – Заодно посмотрим на неизученные творения архитектуры, оценим преимущество маленьких городков перед большими. Цивилизация добралась и сюда, смотри, троллейбусы тоже ходят.