Испытание
Шрифт:
Необъявленное свойство глобального босса: нельзя закончить Испытание, пока он жив.
Срок действия паузы: 1 час по времяисчислению Пибеллау или до отмены, или до любого нанесенного врагу урона.
Мои губы растягиваются в улыбке. Можно не спешить и спокойно разобрать все полученные ништяки. Как бы я ни стремился уйти от Игры, что может быть приятнее разбора лута после убийства самого-пресамого главного босса?
Дотрагиваюсь до второго красного шарика.
Герой!
Перерождение доступно для следующих развоплощённых испытуемых: Йована, Ола, Картер, Ману, Эдди, Бьорн.
Летиция в списке отсутствует, так как она еще жива и продолжает оставаться вассалом Джумы. Помечаю всех в списке, и моя улыбка становится еще шире. С вассалами все упростится еще больше!
Ты сделал выбор, герой. Желаешь отменить действие паузы Испытания для своих вассалов?
О, да! Замечаю застывшие вокруг меня фигуры вассалов. Их глаза прикрыты: они уже возродились, но пока подвержены действию паузы.
Но прежде я гляну последний шар. Золотой – значит, достижение. Но что оно даст? Касаюсь шара пальцем, и он растекается в системный текст.
Герой! Достижение «Гроза великанов» открыто!
Ты – первый и последний в этой волне, одолевший глобального босса.
Ты получаешь: +100 % к урону, наносимому по другим испытуемым.
Скольжу взглядом по новой иконке: «Свисток призыва». Фокусируюсь на переливающейся кнопке, уже догадываясь о ее функции.
Свисток призыва
Одноразовый артефакт.
Призывает копию глобального босса Дила’Аги на сторону призвавшего.
Когда призывать, как не сейчас? Не прямо сейчас, конечно, но сразу по окончании паузы. Прикидываю, как поступить с горой полученных ресурсов, раздумываю над тем, стоит ли ее делить между всеми, и выбираю почти золотую середину. Разумнее будет иметь в подчинении сильных вассалов, способных не дать сбежать Джуме, а не смазку для клинков.
Один за другим я повышаю себе уровни и чуть больше половины от полученного трачу на покупку семидесятого.
Восемьдесят четыре очка характеристик распределяю между «Силой» и «Выносливостью». Ничего больше мне сейчас не нужно – только урон, который становится таким огромным, что каждый удар может убить любого вассала Джумы, и больше очков жизни, чтобы застраховаться от случайностей. «Подавитель» защитит от эффектов контроля и не даст тому же Джуме активировать неуязвимость, если она, конечно, успеет восстановиться после отката.
На все про все у меня уходит чуть меньше получаса. Непростое это дело: разом поднять сорок два уровня, раскидать плюсы к характеристикам и изучить
Надо срочно снимать паузу с вассалов – им ведь еще объяснять, что к чему и текущий расклад.
Перевожу взгляд на маячащее окно с текстом отмены паузы для сокланов и фокусируюсь на «Да». Одновременно раздается коллективный шумный вздох едва не потонувших в бездне неудачников и их потрясённые восклицания.
Глупые забавные ничтожества, но ничтожества свои… Поймав себя на этой мысли, снимаю кинжал – во избежание. Перевожу взгляд с одного лица на другое, и к горлу подкатывает ком. После череды сплошных неудач, потерь, желания сдаться и плюнуть на всё – я выжил и не просто выжил, но и смог переломить ход Испытания, которое практически на сто процентов было выиграно Джумой. Сглатываю и улыбаюсь, распахивая объятья друзьям.
Первым в себя приходит кантри-музыкант. Делает два шага ко мне и влепляет затрещину.
Получен урон: 47 (удар ладонью Картера).
Хочешь применить наказание и активировать таймер развоплощения вассала?
– Чертов ублюдок! – грязно ругается Картер. – Ты убил меня! За что?
Хорошо, что я успел снять кинжал. Открываю рот, но не успеваю ему ответить, потому что начинается светопреставление: на меня набрасываются все, погружая в кучу одетых в гражданское соклановцев. Мне с трудом удается удержаться на ногах.
– Босс! Ты смог! – вопит Эдди, выбивая из меня дух ударами по спине. – Боже всемогущий, у тебя семидесятый уровень! Охренеть!
Ману просто хохочет в сторонке, потом, оглянувшись, видит замершие в нелепых позах фигуры вассалов Джумы и восторженно качает головой:
– Пресвятая Дева Мария! Сукин ты сын, Фил! Ты это сделал?! Как? Что случилось?
– Ю-ху! – незамысловато восклицает Ола и, пританцовывая, лезет целоваться, оттопырив свои губищи.
Внутренне содрогаюсь, но его отпихивает Йована – виснет на мне, запрыгнув и обхватив руками и ногами. Под ее поцелуями я на время теряю концентрацию, а друзья обмениваются впечатлениями от перерождения после развоплощения. За плечом Йованы замечаю удивленного Майка, осматривающего свое тело и пожимающего плечами.
– Только что горел в лесу, а сейчас уже нет! – бормочет он. – Что произошло?
– А ты еще кто такой, твою мать? – удивляется Ману. – Эй, парнишка, ты откуда взялся? Фил, он наш?
– А где Лети? – крутит башкой Эдди. – И где динозавры? Рекс, Танк, Крок, Спин?
– Рекс оставался последним и полег только что. Видели бы вы, как он дрался!
– А Летиция?
– Лети? Она теперь с Джумой.
Эдди мрачнеет лицом, и Ману кладет ему руку на плечо.
– Ее можно понять, – говорит он.