Испытательный срок.
Шрифт:
— Вот только ради этого, — пробурчала я, принимая из рук Лим чистые полотенца и выстиранную одежду мага. — И потому что мне все равно нужно с ним поговорить.
Когда я пришла на задний двор, маг Ирэм принимал водные процедуры. Он стоял у скалы, по которой стекал ручей, и фыркая, черпал воду из углубления. В целом он выглядел гораздо чище, чем обычно, но волосы его казались по прежнему грязными и слипшимися. Качком маг Ирэм не был, но я все равно залюбовалась его обнаженной до пояса половиной: мышцы на ней играли под блестящей от влаги кожей. Ротик прикрой, Дашенька, сказала я самой себе и подошла ближе, покашляв.
— Это ты,
— Это я, Даша. Вот, просили передать.
Ирэм зыркнул через плечо и взял у меня из рук полотенце. Он обернулся, вытираясь, и застыла в ужасе. На груди у мага, вокруг плоского серебряного медальона, гладкого, без надписей и узоров, переливались черные сполохи, похожие на нити проклятия на руках Альда, но гораздо более яркие и искристые. Я с трудом отвела взгляд. Если Ирэм ведет себя как будто так и надо, комментировать увиденное не буду. Маг принялся вытираться и быстро накинул чистую рубашку. Затем уселся на приступку телеги и подверг меня подробному допросу. Я послушно рассказала все, что помнила, понимая, что это нужно для выздоровления Альда. Однако мысль о черных искрах на груди Ирэма не давала мне покоя. Маг постепенно перешел к остальным моим спутникам. Я была очень осторожна – у каждого в нашей телеги имелись секреты, и мне не хотелось выболтать их ненароком. Но мага интересовали вполне невинные вещи: наш аппетит во время пути, режим сна, общее самочувствие в периоды Сильной и Слабой Луны. Моя легенда Ирэма заметно позабавила.
— И как там у вас, в долине, дела? — поинтересовался он, саркастически подняв бровь.
— Э-э-э… да хорошо дела. Живем… хлеб жуем.
Когда вопросы мага иссякли, и он погрузился в задумчивость, вычерчивая какие-то причудливые линии угольной палочкой на листе бумаги. Про меня он, казалось, забыл.
— Господин Ирэм, у Альда все будет хорошо?
— Будет,— рассеянно ответил маг. — Пока ты рядом.
— А как вы определили, что он приворожен? По черным искрам?
— Ты разве не знаешь, что маги, видящие черные и серые искры – редкость? — Ирэм поднял голову от бумаги.
— Ну-у-у так… у нас в долине такими вещами не очень интересуются, — нашлась я. — Нам бы рыбы наловить и водорослей насушить. А как вы… ты тогда понял?
— Я могу видеть ауру и белые искры. У Альда характерные «дыры» и повреждения. И ты… — Ирэм немного помолчал, — ты подпитываешь его белыми искрами. Я вижу Нить… между вашими сердцами.
Я ошеломленно опустила взгляд на свою грудь, Ирэм с заметным удовольствием сделал то же самое. Я ничего не увидела. Надеюсь, это отразилось у меня на лице. Кто их, этих эльфов, знает? Призовут еще, выяснив, что я иногда вижу эти их искры.
— Это потому что он ко мне… приворожен? — выдавила я.
— Это потому что между вами имп-знает-что, — холодно отозвался Ирэм. — и если бы я знал, что, разобрался бы гораздо быстрее. С другой стороны, — он опять сделал паузу, — ты его питаешь. Без твоих искр он испытывал бы все неудобства проклятых, а это… боль и чем дальше, тем хуже, вплоть до полного истощения сил или приступов… безумия.
— Но мы же… рядом!
— Никто пока не отменял заговор Диноры на неминуемую смерть, — жестко парировал Ирэм. — Но я в свою очередь сделаю все, что смогу. Откуда у тебя ор-пудар, золотая пыльца?
— Выменяла на специи.
— Откуда специи?
— От родственницы, лекарки.
— Что жила у Тонких Озер?
— Ты уже все знаешь от Лим
— Не все. Но могу. В последнее время была сонливость, чувство апатии, усталость ни с того ни с чего?
— Было, но прошло. А что?
— Кто-то пытался тебя высосать. Поняла, к чему веду? Черная магия, очень тонкая. Источник даже я отследить не могу, а я один из лучших видящих магов. Ничего не хочешь мне еще сказать?
— М-м-м… нет. Понятия не имею, о чем ты.
— Жаль, — маг лег в телегу и еле слышно пробурчал. — Многие бы отдали все за то, чтобы научиться отделять от себя черную Нить, поставленную темным магом. От себя и от других. Откуда ты такая взялась?
Глава 6. В которой не все объятья, к сожалению, носят ярко-выраженный эротический характер
Глава 6. В которой не все объятья, к сожалению, носят ярко-выраженный эротический характер
Вернувшись в дом после разговора с Ирэмом, я обнаружила, что нахожусь в нем почти одна. Побросав в комнатах вещи, практически все гости отправились в город или ловили последние лучи солнца под окнами. Лишь слышался из одной из комнат, где поселилась молодая семья хуми, детский плач, да служанка Нира громко и сердито разговаривала с Сонтэном, видимо как всегда поглощающим зелья Ирэма с недостаточным энтузиазмом. Лим готовила ужин во дворе, ей помогали Альд и Эгенд. Узикэль уже второй день пропадал в лавке у бумажных дел мастера, Огунд подружился с парочкой орчат и играл с ними в игру наподобие наших городков.
Я села на кровать, раздумывая над словами Ирэма. Прямо передо мной из воздуха серым облачком соткался Букашка.
— Уф! Напугал!
— Простите, хозяйка, — буккан выглядел встревоженным. — Хотел, чтобы вы знали, что я вернулся.
— Голодный?
Букашка виновато кивнул:
— Баольбин проехался вдоль тракта и оплатил нам доброе путешествие специями из сумки хозяйки. Надеюсь, черный волшебник не заплатит лесному народу больше.
— Молодец, малыш! Надеюсь, один из прибывших вчера обозов согласится нас подвезти. Отдохни, я принесу тебе еды позже.
— Боюсь, Баольбин был неосторожен, — жабеныш покосился на дверь. — Один из бруни его видел. Лишь бы не поднял тревогу.
— Плохо, если это тот вечно недовольный ворчун. Посиди пока в телеге, Букашка. А мы будем все отрицать.
Буккан кивнул и исчез. В комнату вбежал Огунд:
— Даша, у тебя есть что-нибудь вкусненькое?
— Немного. Не на всю вашу ораву. Ты ведь друзей угощать побежишь?
— Ну Даша! — заныл мелкий. — Я обещал показать им заморские сладости.
— Ладно. Последний, — я вздохнула, доставая из кармана рюкзака пакетик с мармеладными мишками. — Только не лазь в сумку сам. Букашка поставил на нее свою защиту.
— Я не воришка, — серьезно сообщил Огунд. — Я сын Танли.
— Знаю. Просто волнуюсь. Я в вашей магии до сих пор ни бум-бум.
— А ты правда из другого мира?
— Правда.
— Святая Нить! Как же круто, — последнее словечко Огунд выговорил по-русски.
Ему почему-то нравилось звучание русских слов. А мне на язык то и дело лезли сленговые выражения, которые я в своем мире старалась не использовать.
Мы с Огундом вышли из комнаты. Я послышался скрипучий ворчливый голосок бруни-матерщинника, но в коридоре никого не было. И на лестнице. Я шагнула на первую ступеньку. Что-то скользнуло по ноге. Щекотно.