Испытательный срок
Шрифт:
— Давай, что там у тебя, — Викентьев взял объяснительную, мельком проглядел и отложил в сторону. — Крепко досталось?
— Не очень. Видите, функционирую, — Мишка, как сумел, простодушно улыбнулся.
— Молодец, — похвалил Евгений Валерьевич. — Упырь — дело такое… Ещё и бешеный, наверное, был?
— Нежить не болеет, — хохотнул Старов. — У неё просто настроение плохое.
— Да-а-а, поди пойми сейчас, кто просто так с катушек слетел, а кто… — безопасник неопределённо пошевелил пальцами. — Этот твой, надеюсь, в пределах стандартных поведенческих циклов?
— Упыри
— Одиннадцатое сегодня, — задумчиво констатировал Викентьев. — До сих пор до серьёзного вреда не доходило. В последний раз перед самым началом лета случилось, если я верно помню. Странно, да?
— Так день туда, день сюда… Нежить не по календарю с ума сходит.
— Справедливо. У неё другие какие-то резоны, правда?
— Кто его знает, — Старов вздохнул. Он без малого месяц рылся в справочниках, до рези в глазах вглядывался в звёздные карты и донимал научников просьбами снять замеры магического фона, но так ни к чему вменяемому и не пришёл. — Может, беспокоит их что-то. Или в фоне возмущения. Или заставил кто…
— Это твоя догадка? — быстро спросил Викентьев.
— Нет, коллеги… Но это ерунда какая-то, если честно, — признался Мишка. — Я весь архив перерыл — нету таких случаев, чтобы что-нибудь крупнее шишиги человека слушалось.
— Ясно, — рассеянно бросил безопасник. Явилась Галочка с чаем, и он надолго замолк, дожидаясь, пока лаборантка расставит чашки и скроется в своей каморке. Потом вздохнул и, понизив голос, доверительно сообщил: — Я, Миш, против вас ничего не имею. Чего там себе Верховский в голову вбил — это его проблемы. Я работать пытаюсь, а мне только палки в колёса ставят. Вот и задумался тут недельку-другую назад…
Старов нарочито громко хлюпнул чаем. Шефу о разговоре придётся рассказать. Викентьев этого не понимать не может; на что рассчитывает?
— Сигналы-то со всей Москвы идут, — значительно сказал безопасник, словно позабыв, о чём только что говорил. — Ворьё мелкое, паразиты, мошенники, оккультисты, теперь вот нежить ещё… Как будто обострение у всех, честное слово. А нам тут не чихни без двадцать раз подписанной бумажки. Я так думаю, в Управе у нас нечисто.
— Леший его знает, — буркнул Мишка.
— Знает, безусловно, — серьёзно подхватил Викентьев. — Если нашего диверсанта вся окрестная нежить слушается. Тут не то что третьей статьёй пахнет — тут первая в полный рост, за угрозу сообществу.
— Евгений Валерьевич, это ж невозможно, — мягко укорил безопасника Старов. С надзором в этом плане проще, они про нежить всё знают. — Ну, то есть, может, тут кто дурака и валяет, но с нежитью — никак. Не известно такое науке.
— Вы у нас ребята продвинутые, — вздохнул Викентьев. — Цвет современной магии. Если б мне Александр Михайлович поговорить с вами дал нормально, может, вместе что-нибудь и выяснили бы… Костя Чернов — в девятом поколении маг, представляешь, сколько он всего знает?
— Костя-то да, — пробормотал Мишка, потому что безопасник ждал ответа.
— А
— Он хороший спец, — вступился за приятеля Мишка.
— Может, и хороший, только с людьми работать вообще не умеет. А у нас тут как раз про людей, — Викентьев развёл руками. — Это нежить в своих законах живёт, как в силках, а человек — существо изворотливое. Я как подумаю, что та сволочь, к примеру, в Магсовете заседает — так и хочется всех к следственной присяге и расспрашивать по очереди…
— Евгений Валерьевич, я пойду, наверное, — выдавил Старов, отодвигая недопитый чай. — Мне ещё… по делам надо.
— А, извини, — Викентьев поднялся и зачем-то щёлкнул пультом от кондиционера. — Давненько выговориться не доводилось. Ты не бери в голову. Мне иногда под вечер кажется, что пора врачам без боя сдаваться, так голова пухнет. Только стимуляторы и спасают…
От стимуляторов Старов зарёкся. В прошлый раз всё оказалось в точности так, как Ира сказала: час-другой бодрствования, половина суток кошмарной головной боли. Вернувшись в кабинет, Мишка покосился на зло стучащего по клавиатуре Костика. Неужто на одном чувстве долга держится? Ничем особенным в кабинете не пахло, но так и кондиционер не зря трудится.
— Кость, — осторожно позвал Старов. Коллега поднял от монитора хмурый взгляд, но далеко и надолго посылать не стал. — У тебя диаграмм поведенческих нету?
Чернов дёрнулся, будто его током тряхнуло, и буркнул:
— Тебе зачем?
— Ну как… Аномалии сопоставить.
— В архиве возьми, — нервно отрезал коллега.
— Там за прошлый год только. У тебя ж отец столько лет в науке работал, может, осталось чего?
— Вряд ли, — Костя сердито наморщил лоб. — Он по ментальной магии защищался, а не по нежити.
— Так это ж рядом всё, — пожал плечами Мишка. — Менталкой-то только нежить и пользуется.
— Много ты понимаешь, — возмущённо фыркнул Чернов. — Там областей теории — выше крыши.
— А практики?
— А практика в докторской никому не нужна, — рявкнул Костя. — Чего тебе надо, Старов? Сдал бумаги — ну и вали домой.
— К шефу зайду и поеду, — вздохнул Мишка.
Ему пришло в голову, что досконально пересказывать Верховскому малоприятный разговор с безопасником вовсе не обязательно.
XXXII. День рождения
— Ну всё, хорош трудиться! — громогласно объявил Макс и спрыгнул с кресла. — Пора радоваться жизни и предаваться мелким порокам.
— И что за пороки у нас в планах на вечер? — промурлыкала Ксюша.
— Ничего особенного. Чревоугодие, лень и прочий гедонизм, — сообщил неугомонный Некрасов. — Ярик, бросай скучать, пошли с нами!
— Я без подарка, — Зарецкий усмехнулся, отвлекшись на миг от монитора.
— Лучший подарок — это счастливые улыбки коллег! — пропел Макс, запихивая в рюкзак скомканную толстовку. — Может, нежить один вечерок посидит тихо, а?