Испытательный срок
Шрифт:
— Я с тобой.
— Тише ты, — Ярослав, смеясь, поцеловал её в лоб. — У тебя на руках все возможности. Спокойно ври следствию и живи, как жилось. Никто тебе слова сказать не посмеет.
— Да зачем мне…
— Затем, — перебил он непререкаемым тоном. — Давай не будем сводить на нет последние месяцы.
— Я и не хочу их сводить на нет, — горячо возразила Ира. — Я всё расскажу, как есть. Они обязаны будут…
— …Осудить тебя по паре-тройке нехороших статей, — скучным голосом протянул Ярослав. — От безопасности я больше не смогу тебя защитить. Веди себя благоразумно, пожалуйста.
Она
— Я могу подождать здесь, — голос предательски дрогнул. — Тогда безопасность до меня не доберётся…
— Твоя родня с ума сойдёт от беспокойства, — серьёзно сказал Ярослав. — Если уже не сошла. Да и ты здесь… вряд ли приживёшься. Тут тоже опасно, знаешь ли.
— Да, но… Люди здесь такие же, как у нас. Может, даже честнее, — Ира уткнулась лбом ему в плечо. — Мы… мы никогда больше не встретимся?
— Встретимся, конечно, — он коснулся губами её макушки. — Я что-нибудь придумаю. И потом, ты всегда можешь меня позвать…
Он скользнул пальцами по её шее, приподнял серебряную цепочку. Ира тронула амулет, чтобы увидеть, как вспыхнет ярким огнём парная подвеска. Ярослав решительно притянул её к себе, и они надолго замолчали. Клонилось к горизонту затянутое облаками солнце, хохотали на разные голоса пустоголовые русалки, от реки тянуло прохладой и влажным запахом водорослей. Мгновения безвозвратно утекали сквозь пальцы. Не может быть, чтобы им было отпущено всего несколько мимолётных летних дней. Не может быть, чтобы восторжествовала такая вопиющая несправедливость…
— Стемнеет скоро, — с сожалением заметил Ярослав, нехотя отстраняясь. — Нам ещё идти пару километров.
— Понятно, — Ира сдержала обречённый вздох. — Тогда пойдём…
Лесок не выглядел ни опасным, ни сколько-нибудь особенным. До тех пор, пока посреди чащи не показались между деревьев торчащие из земли жерди, повязанные обережными лентами; шуршащий в листве ветерок трепал цветные полоски, путал их с густо переплетёнными ветвями. Ярослав первым шагнул за изгородь, настороженно огляделся; чаща ничуть не изменилась. Если исключить шелест листьев и редкое поскрипывание вековых стволов, вокруг царила тишина.
— Тихон, — негромко позвал Зарецкий. Лихо себя ждать не заставило, явилось во плоти, огляделось, уважительно присвистнуло. — Здесь разве не было стража?
— Был, как не быть-то? — Тихон картинно пожал плечами и снова заозирался. — Плакальщик. Дотошный, паршивец, покуда всю душеньку не вымотает — не пущал… Не может быть, чтоб не почуял!
— Не может, — согласился Ярослав. — Убрали, похоже. Слишком… дотошный оказался.
— Эхе-хе, — Тихон скорбно вздохнул. Он вдруг прищурил единственный глаз и не хуже русалки сменил печальную мину на лукавую ухмылку: — А ты, я гляжу, от беды-то своей избавился?
— Смею надеяться. Тихон…
Лихо беспокойно почесалось под его задумчивым взглядом.
— И не проси! — сварливо заявило оно. — Меня — сюда, что ли, душу травить? Смотреть, как вы взад-вперёд шастаете?
— А кого мне ещё просить? — Ярослав развёл руками. — Ты дело наше знаешь, лишних через границу не пустишь, за себя постоять сможешь…
— И-и-и!
— Врут всё. Тамошний до сих пор в добром здравии.
— А вот и выспрошу при случае, какое там здравие, — проворчало лихо. Тяжко вздохнуло, вытянуло вперёд левую руку. — Вот она, служба-то, и после смерти не отпускает… Берись, волхв, клясться буду.
Клятва оказалась длинной и цветистой. Тихон обещался оберегать границу, отводить от разлома тех, кто не сумел бы его преодолеть, а тех, кто может — пропускать, только уверившись в отсутствии злых помыслов. Ну и дела… Таких бы Тихонов штук десять — и никакой Ергол со своими кознями не страшен! Повинуясь порыву, Ира крепко сжала освободившуюся руку лиха.
— Спасибо тебе за всё, — искренне сказала она и, спохватившись, добавила: — Благодарствую.
Тихон молодцевато приосанился.
— Да было б за что! Призвание наше такое, девонька, — он довольно крякнул и ткнул шишковатым пальцем в грудь Ярославу: — А ты давай теперь, рассказывай, почто через границу-то собрался? Али задумал чего?
Оба рассмеялись; Тихон покровительственно потрепал Зарецкого по плечу.
— Ты уж там потрудись, крыске нашей тайрадской хвостик-то прищеми, — серьёзно сказал он. — За Драгана да за других. Неча ему безнаказанному разгуливать. И девоньку береги, в обиду не давай!
Ярослав медленно, со значением склонил голову.
— Сделаю, мудрый.
Тихон медленно растаял в густеющем сумраке. Стало тихо и как-то пусто. Чаща по-прежнему лежала впереди, негостеприимная и молчаливая. Ира несмело шагнула за изгородь; ничего не изменилось, только словно захлопнулась за спиной невидимая дверь. Ярослав взял Иру за руку, крепко сжал в пальцах её ладонь.
— Всё будет хорошо, — твёрдо сказал он, заглядывая ей в глаза. — Веришь мне?
— Как никому другому, — отозвалась Ира тихо и серьёзно.
Он кивнул, прикрыл на миг глаза, прежде чем двинуться вперёд.
— Держись за мной на полшага.
Она упустила мгновение, когда всё вдруг поменялось. Шорохи, запахи, сам воздух — всё это вмиг стало неуловимо другим. Резко стемнело; здесь, похоже, царила глубокая ночь. Где-то впереди монотонно ухала сова. Кажется, даже слышно было, как в отдалении проносятся по шоссе редкие машины. Сердце пугливо дрогнуло и пропустило удар. Ира не знала, что сейчас будет.
Ярослав выпустил её руку и прижал ладони к лицу. Ира осторожно тронула его за локоть, предлагая помощь; он коротко мотнул головой. Беспокойство железными тисками сжимало горло. Она отлично помнила, что должна делать: после того, как окажется позади опасная зона возмущений в магическом фоне, их с Ярославом пути разойдутся. Ей — добираться до ближайшего наблюдательного пункта безопасников и изображать напуганную жертву обстоятельств, ему — спешить в Москву, искать встречи с Верховским… Доводить до конца проклятое дело. Ира осмотрелась по сторонам, но не разглядела во тьме ничего, что могло бы обозначать близость разлома. Лес как лес — разве что неестественно тихий.