Испытательный срок
Шрифт:
— Хорошо, — смиренно кивнула Ира. — Сколько дней на отдых после смены?
— Не больше полутора суток, — раздражённо отрезал Чернов. — Вы в состоянии умножить двенадцать на три?
И правда, лопухнулась. Старших в отделе четверо, посчитать-то несложно.
— Я поняла. Сейчас сделаю…
Ира развернула чистую таблицу. Итак, в наличии трое контролёров, освоивших пространственную магию; хотя это, наверное, не слишком важно — какова вероятность, что они успели заранее перебывать во всех точках, где примется буянить нежить? Машины есть у всех старших, так что большой разницы нет. С текущей загрузкой
— О, дежурства составляешь? — весело поинтересовалась Оксана, бесцеремонно сунув нос к Ириному монитору. Она вместе с младшими офицерами только что вошла в кабинет и принесла с собой запах сладких духов. — Запиши меня на утро воскресенья, я в субботу не смогу.
— А меня вместе с Ксюшей, — прибавил Макс. — Я в зимнюю с Мишкой дежурил — никакой пользы, он сам всё делает.
— Мне кажется, Миша — хороший напарник, — мягко заметил Бармин.
Ну вот тебя к нему и припишем… И поставим на вечер воскресенья, а то вдруг Старов не успеет очухаться после тоника? Чернов как самый опытный пусть открывает всю эпопею. Зарецкому, наверное, всё равно, раз сидит молча. Получится у них по сорок часов в неделю при такой раскладке, или это не обязательно?.. А, ладно, с этим пусть разбираются сами. Ира сохранила файл, отправила его Чернову и вернулась к отчёту. Через пару часов уже сдавать, а конь и не думал валяться…
— Я внёс некоторые правки, — важно возвестил Чернов. — Коллеги, посмотрите, есть возражения?
— Нет, — моментально откликнулся Зарецкий.
— Ты даже не смотрел!
— Меня любой расклад устраивает.
— А у нас с Ксюшей дежурство прямо в мой день рождения, — проныл Макс.
— Уважительные причины переставить смену имеются? — ядовито поинтересовался Чернов, выделив голосом первое слово.
— Ну чего ты вредничаешь, Кость, перекинь Макса на другой день! — укоризненно попросила Тимофеева.
— Нет уж. Я буду дежурить в свой день рождения и преисполняться чувства ответственности, — похоронным голосом заявил Некрасов.
— Это я виновата, — запоздало призналась Ира. — Я так поставила…
— Тогда тем более оставь! — Макс откинулся на спинку кресла и заговорщически подмигнул.
— Больше ни у кого нет личных, семейных и религиозных праздников? — грозно поинтересовался Чернов.
— У меня могут появиться религиозные, — гоготнул Макс. — Но я предупрежу, если что.
Чернов смерил его уничтожающим взглядом и громко клацнул мышкой, ставя точку в разговоре.
— Всё, отправил шефу. Надеюсь, вы сможете придерживаться графика, а не как в прошлый раз…
— Как все прошлые разы на моей памяти, — хмыкнул Зарецкий. — Успокойся, Кость, всё равно будет бардак.
Чернов нахохлился, сразу обретя сходство с большой сердитой вороной, но ничего не сказал.
К Анохиной Ира спустилась без двадцати шесть, прижимая к груди распечатанный отчёт. Долго собирала остатки храбрости, прежде чем открыть дверь, и зря: у начальственного стола уже торчала чья-то спина. Пришлось занять наблюдательный пост рядом с кабинетом, обозначая своё присутствие и готовность бороться за место в очереди. На него, впрочем, никто не претендовал; лишь изредка мимо пробегали
— У Натальи Петровны тяжёлый день, я смотрю, — светским тоном заметил вынырнувший из ниоткуда Зарецкий.
Ира с трудом сохранила нейтрально-доброжелательную мину. Нанялся он, что ли, хвостом за ней ходить? В руках какая-то бумаженция; может, и по делу явился… И наябедничать заодно. Ну и ладно, ну и пожалуйста…
— Давай я тебя пропущу, — любезно предложила Ира и, не удержавшись, прибавила: — Мне, похоже, надолго.
— О нет, я подожду, — гляньте только на него, сама учтивость! Встал в паре шагов, вроде бы ничего такого, но путь к лифтам преградил. — Отчётность?
— Да, — ляпнула Ира и тут же мысленно себя выругала. У вопроса совершенно точно было двойное дно. Ну, раз уж попалась на удочку — остаётся только нагло смотреть контролёру в лицо, и пусть думает, что хочет. — Хочешь, твою бумагу тоже отнесу?
Ему следовало отпустить очередной многозначительный комментарий на тему нахальных шпионов, однако Зарецкий только пожал плечами.
— Было бы неплохо. Её надо только заверить.
Ира забрала лист и не глядя присоединила к собственным распечаткам. Вот так, всё честно. Впрочем, будь бумага по-настоящему важной, чёрта с два он бы её отдал.
От необходимости продолжать малоприятный разговор Иру избавила открывшаяся дверь кабинета, а заодно и возникший на пороге Викентьев. Безопасник задержал ладонь на дверной ручке, и Ира очутилась между Сциллой и Харибдой.
— Добрый вечер, коллеги, — холодно улыбнулся Викентьев. — Ирина Викторовна, рад вас видеть. Жаль, что обстоятельства не позволяют нам сотрудничать более активно.
«Обстоятельства» намёк поняли и не преминули напомнить о себе.
— Я, кажется, доступно объяснил вашему посланцу, что в этом нет необходимости, — бросил Зарецкий. Она-то, дурёха, была ему тогда благодарна, а он попросту подозревал, что Ира с Викентьевым заодно!
— Переживаете за свои тайны, Ярослав Владимирович? — усмехнулся безопасник.
— Переживаю за свой бланк. До конца рабочего дня десять минут, — нагло заявил Зарецкий.
— Верно. Не смею задерживать.
Викентьев отошёл наконец от двери, и Ира поспешно протиснулась в кабинет, предусмотрительно оставив дверь приоткрытой. Пусть жрут друг друга без её участия. Правда, ускользнув от двух чудовищ, она угодила прямиком в лапы третьему, и что противнее всего — на сей раз добровольно. Наталья Петровна смерила подчинённую сумрачным взглядом.
— Здравствуйте, — совершенно по-дурацки проблеяла Ира, протягивая начальнице бумаги. — Вот отчёт, а это подпишите, пожалуйста…
Анохина хмыкнула и пытливо сощурилась на одинокий лист. Вздохнула, недовольно качнула рыжими локонами и потянулась за ручкой.
— Передайте коллеге, что мне надоели запросы задним числом, — проворчала она, возвращая Ире подписанный бланк. — В следующий раз откажу и поставлю в известность Верховского. Что у вас?
— Отчёт, — поколебавшись, ответила Ира. Раз уж в неё сразу же не швырнули заявлением на увольнение, может, всё не так плохо? — За месяц.