Испытательный срок
Шрифт:
— Да, дрых! Должен я хоть когда-нибудь дрыхнуть в перерывах между работой и работой?
— Вроде в архиве вакансия есть, — ехидно сообщил Зарецкий. — Тебя порекомендовать?
— Вот сам туда и иди. Авось подобреешь наедине с бумагами, — изрёк Макс и потянулся в кресле. — Ну что, апокалипсис ещё не начинался?
— Нет. Попросили подождать, пока ты выспишься.
Макс довольно ухмыльнулся и полез в стол за чаем. Дверь застенчиво приоткрылась, и в кабинет просочился Андрей с толстеньким томиком под мышкой. Судя по легкомысленной суперобложке без опознавательных знаков — что-то из специальной
— Доброе утро, — безмятежно поздоровался Андрей, протягивая Костику трепетную длань.
— И пусть оно таковым и останется, — торжественно кивнул Макс, вынырнув из ящика с добычей в руках.
— Что-то случилось?
— Ничего из ряда вон. Мы в метро моровую язву нашли, — нарочито небрежно бросил Некрасов и потопал к чайнику.
Андрей во всю ширь распахнул ланьи глаза.
— Серьёзно?!
— Нет, блин, шуткую! — Макс театрально взмахнул свободной рукой. — Идём мы, значит, по тоннелю, и тут я слышу — вроде вентиляторы шумят, а шахты не видно…
Судя по тому, с каким скептическим видом слушал Костик, ему досталась не столь красочная версия ночных приключений. Ксюша с уважением покосилась на молчаливого Зарецкого, который, не пытаясь одёрнуть явно завиравшегося Макса, что-то читал с монитора. Ему-то обманывать незачем. Интересно, чем он эту тварь? Грубой силы точно бы не хватило; значит, обхитрил и загнал в угол. Хорошо бы уметь так же легко управляться с нежитью…
— Привет, народ! — жизнерадостно гаркнул с порога Старов.
— О! — Макс аж подскочил, радуясь новому слушателю. — А я тут рассказываю, как мы моровуху ловили.
— Какую такую моровуху?
— Обычную, — Ярик поднялся из-за стола. — Пошли в переговорку, Мих. Здесь нормально пообщаться не дадут.
Старов легко позволил взять себя в оборот. Бросив сумку на кресло, он наугад ухватил со стола несколько черновиков и первым скрылся за дверью переговорной. Стрелка часов вплотную подобралась к девяти; за пару мгновений до начала рабочего дня появилась Ира, окинула кабинет быстрым взглядом и сдержанно поздоровалась со всеми. Взяла в последнее время моду заходить ровно в девять, даже если в вестибюле Ксюша её замечала намного раньше. Костик, должно быть, уязвлён в самое сердце: вместо истерики и скоропостижного увольнения секретарша всего лишь приходит попозже.
— Ну, поехали, — вздохнула Ксюша, придвигая к себе стопку прошений о выезде.
День ни шатко ни валко покатился по привычной колее. В половину десятого, вспомнив про грядущих тестиков, Ксюша без церемоний выгнала коллег из переговорной, поправила кресла и раздвинула жалюзи. Здесь с недавних пор установился неуловимо уютный порядок, непохожий на наведённую управскими домовыми казённую чистоту. Дребедень на чайной тумбочке выстроилась в ровный ряд, на краю стола лежала стопочка чистой бумаги, про которую раньше вечно забывали в запарке, а натащенные со всего отдела разномастные ручки аккуратно торчали из чёрт знает откуда добытой карандашницы. Кто бы там ни ходил у Шаповаловой во влиятельных родственниках, справляется она неплохо.
В отделе царила на редкость благостная тишина. Мишку куда-то унесло, Костик с головой зарылся в работу и никого не пытался учить жить, Андрей нет-нет да косился на отложенную в сторону раскрытую книгу. На гладкой мелованной бумаге красовались огромные, во весь лист, фотокопии истерзанных временем страниц. Крючковатые буковки, увешанные разнокалиберными значками, весьма отдалённо напоминали кириллицу; и как только Бармин исхитряется их читать?
— Это что у тебя такое? — полюбопытствовала Ксюша, склоняясь над книгой.
Андрюша безмятежно взглянул на коллегу лучистыми глазами. Филолог по образованию и по жизни, он часами мог распинаться про прочитанное и всегда радовался, когда его об этом кто-нибудь спрашивал.
— «Слово о кудеснике Микуле», — с придыханием произнёс Бармин, блаженно улыбаясь. — Представляешь, нашёл! Такая редкая штука, во всей стране их два-три экземпляра, не больше!
— Потому что никто это не читает, спорим? — осклабился Макс. Он вытянул шею, силясь через Костикову спину разглядеть предмет обсуждения. — Дайте угадаю: оно на древнерусском, мелким шрифтом, без перевода и скучное, как моя жизнь до трудоустройства, ага?
— Не скучное! — горячо возразил Андрей. — Это же тринадцатый век! Одно из первых известных произведений, написанных одарёнными! Правда, изучают в основном «Залесские сказания», потому что их считают более достоверными, но «Слово»…
— Понятно, короче. Фигнёй страдаем на рабочем месте, — фыркнул Макс. Ксюша втихаря показала ему кулак.
— Неправда, — с достоинством сказал Бармин, не заметивший её жеста. — Я вообще-то начал его искать, потому что ребята говорили про утраченные знания о магии, и я подумал, что надо порыться в древних памятниках. Но оно само по себе прекрасно: такой живой язык, столько подробностей, прямо срез времени! Знал бы раньше — по нему бы диплом защищал…
— Так его, наверное, минусам нельзя показывать? — осторожно уточнила Ксюша, и Андрей немного сник.
— Точно. Бедные, они же никогда этого не увидят…
Он сокрушался бы дальше, но распахнувшаяся дверь сбила его с мысли. Слегка запыхавшийся Мишка влетел в кабинет и, улыбаясь от уха до уха, положил на Ирин стол шоколадку. Секретарша подняла взгляд от клавиатуры и непонимающе посмотрела на Старова.
— Вот, обещал, — отчитался Мишка. — За пятницу.
Ира растерянно тронула яркую обёртку и зачем-то покосилась влево. Сияющая Мишкина улыбка чуть-чуть прижухла.
— Не любишь такой, что ли?
— Люблю. Спасибо, — сдержанно ответила Ира и отодвинула шоколадку на край стола.
Старов, несколько озадаченный холодным приёмом, побрёл к своему месту. Секретарша-то явно не в духе! Опять, должно быть, Костиковы художества. Отвести бы красавца в уголок да объяснить, что третья категория — не повод смотреть на всех остальных свысока.
Часовая стрелка описала два полных круга и подбиралась уже к завершению третьего, когда Макс вдруг громко ойкнул и беспокойно завозился. Все, кроме погружённой в свои печали Иры, обернулись к Некрасову.