Исследование о растениях
Шрифт:
(3) Мирру дает растение, еще меньшее по величине и скорее похожее на куст; ствол у него крепкий, изогнутый при самой земле, толщиной в человеческую ногу; кора гладкая, как у земляничного дерева. Другие люди, утверждавшие, что они видели оба растения, согласны между собой относительно их величины: оба дерева невысоки, но то, которое дает мирру, меньше и ниже; на дереве, дающем ладан, листья похожи на лавровые, а кора гладкая; на дереве же, дающем мирру, она в колючках и не гладкая, а листья напоминают вязовые, только они курчавы и заканчиваются колючкой, как у кермесного дуба. [976]
976
Феофраст со свойственной ему беспристрастной добросовестностью собирал разные версии: проверить их, никогда не видав деревьев, о которых здесь идет речь, ои, конечно, не мог. Опорным пунктом в выборе более достоверного варианта является для него внутреннее единство рассказа и отсутствие в нем противоречий. По этому признаку ои предпочел другим рассказам рассказ моряков Александра (см. § 9). Насколько не согласны между собой его источники относительно этих заморских растений, можно судить хотя бы по описаниям Balsamodendron» myrrha, оказавшимся в его распоряжении: 1) дерево невысоко, похоже скорее на куст, ствол изогнут при земле, не толст; кора гладкая; 2) кора шершавая и в колючках; листья похожи на листья вяза, но изрезаны и с колючкой на конце; 3) дерево похоже на теребинт, но
(4) Они же рассказывали, как во время переезда из Залива Героев [977] они высадились на берег и пошли в гору за водой и, таким образом, увидели и эти деревья, и сбор смолы: и у тех и у других надрезаны были и стволы и ветви, только первые, казалось, были надрублены топором, надрезы же на ветвях были менее глубоки. Смола скатывалась частью вниз, а частью приставала к дереву. Кое-где под деревьями были разостланы плетенки из листьев финиковой пальмы; а кое-где землю только утрамбовали и чисто подмели. Ладан на плетенках был чист и прозрачен; стекший прямо на землю был хуже. Смолу, приставшую к дереву, обдирают железными инструментами; поэтому в ней иногда оказывается и кора. (5) Вся эта гора отошла к Сабеям, которые и являются ее хозяевами. Люди эти справедливы в своих взаимных отношениях: поэтому ни одного сторожа там не стояло. Моряки щедро нагрузили свои суда ладаном и миррой и отплыли, не повстречав ни одного человека. Рассказывали они еще, будто слышали, что мирру и ладан отовсюду свозят в храм солнца. [978] Это величайшая местная святыня сабеев, охраняемая вооруженными арабами. (6) Привозят ладан, каждый ссыпает его в свою особую кучку и то же самое делает и с миррой. Кучки эти остаются под охраной стражи; в кучку втыкается дощечка с обозначением числа имеющихся здесь мер и цены, по какой следует продавать каждую меру. Купцы, явившись, рассматривают эти надписи и, перемеряв понравившуюся им кучку, кладут указанную плату на то же самое место, откуда взяли кучку. Жрец, придя на место, забирает третью часть этой платы в пользу бога, остальное же оставляет на месте, и деньги лежат в полной сохранности, пока за ними не приедут и не заберут их хозяева..
977
Залив Героев — см. примеч. 108 к кн. IV.
978
Ср. Плиния («Естественная история», XII.58—63): «... собрав ладан, они везут его в Саботу [столица Хадрамитов] на верблюдах: только одни-ворота открыты для этого каравана. Сойти с дороги считается, по закону, преступлением. В городе жрецы отбирают для бога, которого они зовут Сабисом, десятую часть, только не по весу, а мерой: до этого продажа не разрешается».
(7) Другие говорят, что дерево, дающее ладан, похоже на фисташковое дерево, а плоды его на фисташки и что листья у него красноватые, что ладан с молодых деревьев белее и менее ароматен, а со стареющих желтее и ароматнее. Дерево же, дающее мирру, похоже, по их словам, на теребинт, только шершавее и с большим числом колючек; листья у него немного круглее, а вкусом, если их разжевать, они похожи на теребинтовые. И мирра с деревьев стареющих более ароматна.
(8) И то и другое дерево, по их словам, растет в одном и том же месте: почва там глинистая и слоистая; [979] источников мало. Это противоречит рассказам о снегопадах, дождях и вытекающих из этого места реках. Что дерево, дающее ладан, похоже на теребинт, об этом говорят и другие; некоторые же утверждают, что это и есть теребинт. Арабы, привозившие ладан, доставили Антигону [980] бревна из этого дерева; они ничем не отличались от теребинтовых. Эти же рассказчики не заметили и другой своей, еще более грубой ошибки: они считали, что и ладан и мирру дает одно и, то же дерево. (9) Достовернее поэтому рассказ моряков, отплывших из Города Героев. [981] У дерева, дающего ладанг и растущего за Сардами [982] на священном участке, листья, напоминают лавровые (если эту подробность следует принимать в расчет); ладан, добытый из его ствола и ветвей, похож по виду и по запаху, если его зажечь, на всякий другой ладан. Это единственное дерево, которое не нуждается ни в каком уходе.
979
????????: слово ???? обозначает «ровная поверхность», «плоскость», «корка», «слой», «доска». Скалигер объяснял это место как «образующая, корку»; другие переводили это слово как «плоская». Шнейдер указывает, что слово ???????? не встречается в этом смысле ни у одного писателя; у Аристотеля оно имеет значение «слоистый».
980
См. примеч. 130 к кн. IV и 93 к кн. V.
981
См. примеч. 108 к кн. IV.
982
Сарды — главный город Лидии.
(10) Некоторые говорят, что Аравия богаче ладаном, но лучше он на соседних с ней островах, которыми правят арабы. [983] Там ему, будто бы, даже придают любую форму на дереве. Это, пожалуй, вполне вероятно: смола вытекает из дерева, следуя очертаниям любого надреза. Зерно смолы, бывает иногда так велико, что заполняет собой всю горсть и весит больше одной трети мины. Ладан вывозят всегда в необработанном виде; по виду он напоминает кору. Мирра бывает жидкая и твердая. Лучшую по качеству мирру определяют на вкус; из этой мирры выбирают одноцветную.
983
Это острова, которые теперь называются Барейновыми. См. примеч. 121 к кн. IV.
Вот что слышали мы до сих пор о ладане и мирре.
5
(1) О дикой корице и о благородной рассказывают следующее. Оба растения представляют собой кусты, небольшие, [984] высотой с лапчатник, с большим числом ветвей и деревянистые. Срубив куст дикой корицы, делят его на пять частей; первая и самая лучшая находится возле молодых побегов; [985] ее режут кусками в ладонь или немного больше. За ней следует вторая, которую режут на куски еще меньшие, затем третья и четвертая. Последняя и самая худшая находится при корне; коры на ней очень мало, а в употребление идет как раз кора, а не древесина. Верхняя часть и считается наилучшей потому, что на ней больше всего коры.
984
Замечание это совершенно верное, на объясняется это не
985
Лучшим сортом корицы считается кора, снятая с молодых побегов.
Так рассказывают о дикой корице.
(2) Другие говорят, что дикая корица напоминает куст, а вернее маленький кустик. Есть два вида ее, черный и белый. О ней рассказывают следующую сказку: говорят, что она растет в горных ущельях, где водится множество змей, укус которых смертелен. Люди, спускающиеся туда, закутывают себе руки и ноги. Набрав дикой корицы и вынеся ее наверх, они делят свою добычу на три части и бросают относительно них жребий между собой и солнцем. Часть, которая досталась солнцу, они оставляют на месте и тут же, уходя, видят, как она загорается. Это, конечно, самая настоящая сказка. [986]
986
Ср.: Геродот, III.107: «... ладаиные деревья охраняются крылатыми змеями, маленькими и пестрыми на вид, которые в большом числе сидят на каждом дереве ...». О добывании корицы Геродот рассказывает также удивительную историю (ШЛИ): «...большие птицы носят те полоски коры, которые мы от финикиян научились называть корицей; птицы несут эти полоски в свои гнезда, сделанные из глины и прикрепленные к горам, куда человеку нет доступа. Поэтому арабы придумали следующую хитрость: павших волов, ослов и других животных разрубают на очень большие куски и отвозят их в эти места; там кладут куски мяса подле гнезд, а сами отходят подальше от них. Налетающие с высот птицы уносят куски с собой в гнезда; некоторые из тиц не могут поднять такую тяжесть и стремительно падают на землю; тогда арабы нападают на гнезда и таким способом собирают корнцу» (пер. Мищенко).
(3) У благородной корицы, говорят, ветви более толстые, но очень волокнистые; ободрать с них кору невозможно, а у этой корицы тоже в употребление идет кора. Срезанные ветви ее разрубают на куски длиной пальца в два или немного больше и зашивают эти куски в только что содранную шкуру. В шкуре и в гниющем дереве заводятся червячки, которые съедают древесину, но не трогают коры вследствие ее горечи и острого запаха.
Вот что рассказывают о благородной и о дикой корице.
6
(1) Бальзам растет в сирийской долине и, по рассказам, только в двух парках, из которых один занимает пространство плетров в двадцать, а другой гораздо меньшее. [987] Дерево это высотой с большой гранатник и очень ветвисто. Листья у него похожи на рутовые, только беловаты; они не осыпаются. Плоды напоминают и величиной, и формой, и окраской теребинтовые и очень душисты, душистее камеди.
(2) Камедь собирают из надрезов, а надрезы делают железной кошкой [988] на стволе и на верхушке дерева перед восходом Пса, когда стоят удушливые жары. Собирают же камедь все лето. Она течет тонкой струйкой, но за день один человек может набрать ее с раковину. Запах у нее замечательный и сильный: маленькое количество ее наполняет своим ароматом большое пространство. К нам в чистом виде она не доходит: после сбора ее тут же на месте смешивают: она хорошо смешивается со многими веществами; камедь, которую продают обычно в Элладе, с чем-нибудь смешана. Ветви этого дерева очень душисты.
987
Места эти находились в долине Иерихона, которую греки называли просто ?????. См. примеч. 50 к кн. II. Страбон (XVI.367) также рассказывает, что это дерево растет в иерихонской долине и что смолу из него получают из надрезов на коре. Собирают ее в раковины. Она ценится очень дорого, потому что долина Иерихона — единственное место, где растет бальзамовое дерево. Это же подтверждают Диодор (II.48) и Флавий Иосиф («Иудейские древности», XIV.4.688 и XV.4.749). Другие писатели (Гален, Иероним, Аристид) называют еще некоторые места в Палестине, где водится бальзамовое дерево. В средине века культура его перекочевала из Палестины в Египет: арабские писатели называют Гелиополь как место, где его выращивают. Там его нашли, между прочим, крестоносцы.
988
Дословно: «железными когтями». Этим инструментом пользовались потому, что он разрывал кору, но не ранил древесины. Флавий Иосиф
(3) ... дерево обрезают и по этой причине [989] и выгоды ради: срезанные ветви продаются по хорошей цене, Ухаживают за этими деревьями и поливают их именно по этой самой причине. [990] Поливают, их все время. Обрезка ветвей, по-видимому, является одной из причин, почему деревья эти не идут в вышину. Так как ветви часто срезают, то дерево вынуждено пускать новые и новые побеги и не может устремиться вверх, в одном направлении.
989
Какова была эта причина, об этом ничего не говорится. Ясно, что в нашем тексте имеется лакуна.
990
Т. е. за деревом ухаживают, стремясь к тому, чтобы оно дало по-больше ветвей.
(4) Дикого бальзама нет нигде. Из большего парка набирают камеди двенадцать кувшинчиков, каждый мерой около полухуса, из другого же только два. Чистая камедь ценится вдвое дороже серебра; смешанная — в зависимости от количества подмеси. По своему аромату она замечательна.
7
(1) Тростник и schoinos растут за Ливаном, между Ливаном и какой-то другой невысокой горой, в маленькой долинке, а не между Ливаном и Антилйваном, как утверждают некоторые. Антиливан далеко отстоит от Ливана, и между ними находится большая прекрасная равнина, которую зовут «Долиной». [991] Там же, где водится тростник и schoinos, находится большое озеро, [992] и они растут возле него на высохшем болоте, на пространстве большем, чем в тридцать стадий. Зеленые, они ничем не пахнут и становятся душисты, только высохнув. На вид они ничем не отличаются от обычного тростника и ситника, но человека, забравшегося, в это место, сразу обдает их запахом. (2) Далеко, впрочем, запах этот не разносится; неправы те, кто говорит, будто его слышно на кораблях, причаливших к этой земле: место это ведь отстоит от моря больше чем на полтораста стадий. [993] Около же Аравии, говорят, ветер, дующий с этой земли, дышит благоуханием.
991
Это долина Иерихона (см. выше, примеч. 40).
992
Это Тивериадское или Генисаретское озеро в Палестине. Кроме Палестины ароматный ситник, по словам Диодора (II.49), растет еще в Аравии. Диоскорид (I.16) считал, что лучший ситник этого вида растет у набатейцев (народ, живший в Каменистой Аравии). Он довольно подробно его описывает: части этого растения окрашены в красноватый цвет, оно обильно цветет, и запах его напоминает запах роз. Линней определял это растение как Andropogon schoenanthus.
993
Расстояние между Генисаретским озером и морем дано приблизительно верно. Кроме того, между ними лежат горы Кармил и Табор.