Истинный принц

Саммер Хэйлоу

Знакомое фырканье и тяжелое дыхание приближаются ко мне, и вот передо мной вырисовываются очертания охотничьих собак Випольда. Радостно лая, они бросаются ко мне, повизгивая, запрыгивают на меня и пытаются дотянуться до моего лица своими длинными языками. Можно было бы, конечно, чувствовать себя польщенной, но эти бездумно счастливые собаки исполняют ровно то же самое со всеми людьми без исключения – даже с Этци, к ее величайшей досаде.

Охваченная их жизнерадостностью, я опускаюсь на колени и приветствую животных с тем же преувеличенным энтузиазмом,

с каким они приветствуют меня. Думаю, в их слюнявых ртах живет своя магия, потому что, пока я тщетно сопротивляюсь тому, чтобы меня свалили в снег, весь мрак из меня улетучивается. Я чувствую себя свободной от невидимых существ, пересекающих границы миров, чрезмерно тревожащихся фей и безумных посланий из птичьих кормушек.

– Они не могли дождаться, чтобы увидеть тебя! – кричит Вип, едва успев появиться из-за завесы снегопада. – Прямо как я. Мой первый путь – к тебе.

Месяцы, которые Випольд провел в Толовисе под пятой имперского суперинтенданта, похоже, ничуть не расстроили его. Он выглядит таким же бодрым и расслабленным, как и всегда.

– Добро пожаловать домой, Вип! Я думала, ты вернешься только весной.

– Так и будет. Я здесь всего на несколько дней – приехал навестить родителей. А еще хотел рассказать тебе кое-что, о чем узнал в Толовисе. Решил, что будет лучше поговорить с тобой лично. Никогда не знаешь, в чьи руки попадет письмо.

– Что-то серьезное?

– Ну, не на государственном уровне, – отвечает он. – Но… в личном плане – серьезно.

– Тогда давай поговорим об этом прямо здесь. Мои сестры жаждут новостей и набросятся на тебя с вопросами, как только мы войдем в дом.

Вип смотрит вверх, на потемневшее от снега небо.

– Мы можем где-нибудь укрыться?

– Пойдем со мной, – говорю я и веду его к сараю, где моя фея однажды подарила мне занавеску яблочно-зеленого цвета, которую ошибочно приняла за бальное платье.

– Раз уж ты упомянула своих сестер, – говорит Вип, пока тащится следом за мной. – Правдивы ли те слухи, что я слышал о Каникле и нашем новом поваре?

– А что ты слышал?

– Что Каникла, забыв о своем положении, бегает за ним как маленькая собачонка.

– Нет-нет, все как раз наоборот! Это он за ней бегает. Сестра без ума от творений, которые он для нее придумывает, и я могу это понять. Ты хоть раз пробовал коричные крендели, которые он назвал «Сахарными губками Никлы»? Или пряники под названием «Никла с перчиком»? Они настолько восхитительны, что я, чего доброго, скоро стану круглой, как шар.

– Ты меня удивляешь.

– Почему?

– Так нельзя, – объясняет Вип. – Невестка императорского сына не может бродить по рынку с нашим поваром и советоваться с ним в выборе зелени для супа. Тем более когда повар женат и по крайней мере лет на десять старше нее.

– Ну, как видишь, может.

Вип качает головой.

– Ты – практически глава семьи, поскольку твое положение предполагает заботу о сестрах. Твой долг: заставить Каниклу опомниться и объяснить ей,

что она должна воздержаться от подобного поведения. То, что они с поваром творят, вредит твоей репутации!

– Что они сделали с тобой в Толовисе, что ты вдруг стал таким поборником морали и нравственности?

– Совершенно ничего. А вот ты в последнее время, кажется, утратила понимание того, что правильно, а что нет.

– Так было всегда. Просто ты слишком поздно это заметил.

– А что по поводу всей этой истории сказала бы твоя мать?

– Мачеха, ты имеешь в виду? Она заперла бы Каниклу в ее комнате без конфет, пока та не разрыдается и не поклянется в слезах держаться подальше от повара. Но я ничего подобного не сделаю. По мне так пусть Каникла делает, что ей нравится.

– Ты несешь ответственность за свою семью, – возражает Вип. – Тебе следует понимать, что это значит.

– Боже, ты точь-в-точь как моя фея-крестная, – говорю я, толкая дверь в сарай. – Я не для того в течение довольно долгого периода времени стирала белье Каниклы, опорожняла ее ночной горшок и стряхивала крошки пирога с ее простыней, чтобы теперь, выйдя замуж за принца, стать ее надсмотрщицей. И если ты не хочешь со мной поссориться, то не читай мне лекций, а просто расскажи новости из Толовиса!

Вип закрывает за собой дверь сарая, и мы вдруг оказываемся в темноте. Окна здесь есть, но они серые от грязи и в них почти не проникает дневной свет. Вспыхивает спичка, и в ее свете Вип осматривает помещение в поисках свечи или лампы. Напрасно.

– В Толовисе такого не бывает, – печально говорит он, когда пламя гаснет и возвращается тьма. – Даже самый простой человек может сотворить небольшое световое заклинание. Что-то, называемое магикалией, проходит через кончики пальцев людей и позволяет им использовать магию для упрощения повседневной жизни.

– Надо же, как им повезло.

– Я хочу сказать, что мы странная маленькая провинция, Клэри. Отсталая, незначительная и капризная с точки зрения Империи. Я заметил это еще в Военной Академии, но тогда я был среди дворян из влиятельных семей. Я думал, что магические достижения касаются только высшего класса, но теперь знаю, что в Империи колдовать могут все люди. Может, это умение проявляется у них в незначительной степени, но в отличие от нас, жителей Амберлинга, они могут это делать. Мы же совершенно бездарны в том, что касается магии, за некоторыми исключениями, к которым относятся наши феи-крестные.

– Еще одна причина избегать Империи.

– Но ведь теперь мы ее часть.

– Ага, отсталая и капризная, как ты мне только что объяснил.

– Этого нельзя отрицать, – задумчиво произнес Вип. – Жизнь в Толовисе восхищает меня, но…

Он замолкает, потому что мне наконец удалось найти шкаф для инструментов и выдвинуть ящик, в котором лежат несколько свечных огарков. Вытащив тот из них, что подлиннее, Вип зажигает еще одну спичку, держит ее возле фитиля, пока свеча не начнет гореть.