Истины нет
Шрифт:
— Но разве же это плохо, как вы говорите, Ваше Высокопреосвященство? — задумчиво прошептал Марк, медленно разжимая кулаки. — Если бы я…
— Если бы вы знали, что через два дня после того, как вы спасли королеву, Лорент Мно — Лорент Кривой, пьяный до беспамятства, сорвется со стены и разобьется насмерть, вы бы не стали этого делать и сейчас бы правили Алией? — усмехнулся кардинал.
Герцог кивнул.
— Уверяю, что это не так. Запущенное пророчество неизменно. И каким путем будет достигнуто предсказание — не важно. Но оно сбудется. Потому нельзя, чтобы многие знали их. Поэтому я здесь.
—
— Вовсе нет. Я уже сказал. Я помогу вам, вы поможете мне. Мы заключим союз. И я верю, что вы сдержите свое рыцарское слово.
— А вы сами не страшитесь знания? — прищурился герцог.
— Я старше и мудрее, я смогу с этим справиться. И… — кардинал склонился к столу, Марк инстинктивно сделал то же самое. — Я помогу вам наконец-то стать королем Алии. Если вы согласитесь помочь мне.
— Королем? — в глазах герцога блеснули надежда и возбуждение. — Но королева…
— Вы не спрашиваете про королеву. Становитесь королем. Я уверен, что в случае непредвиденных обстоятельств выберут именно вас. А взамен… — Марк напрягся, — вы любой сон или видение подробно описываете моему человеку.
— Священнику?
— Нет. Тому, кто прибудет сюда через четверо суток. Он будет жить праздно. Ни во что не вмешиваться, не будет ходить и следить за вами. Он будет сам по себе. Пить вино и портить девок. И вы будете ему рассказывать о видениях.
— И все? — удивился герцог.
— Придется перед каждым сном глотать вот это. По пять штук. Это помогает приходить видениям. Сначала будет тяжело, но со временем вы научитесь при помощи Истинной Силы управлять снами и даже задавать вопросы, ответы на которые будут приходить образами, а я смогу их трактовать. Вместе мы не просто сможем видеть. Мы сможем запускать нужные нам ветки предсказаний.
— Странно это все, — нахмурился Марк. — Почему такое ощущение, что меня, как шлюху, раздели и сношают на сеновале?
— Я давал обет безбрачия и целомудрия, — бросил Грюон, не изменившись в лице. — У вас два дня. Выбор за вами.
Он смахнул семечки обратно в кошель, оставив на столе одну. Не заметил или специально — герцог не взялся бы сказать.
— Как бы не оказалось, что это слепой у глухого выменял зеркало на гусли, — пробормотал рыцарь, но кардинал сделал вид, что не расслышал.
Поблагодарил за найденное для встречи время и вышел.
* * * *
Два дня, казалось, растянулись в неделю. Волдорту не препятствовали в прогулках по внутреннему парку и разрешали бродить в задумчивости по стенам, созерцая окрестности. Но за ним тенями ходили двое широкоплечих и молчаливых соглядатаев. Молчалив был и кардинал. Он часами стоял на высокой башне без движения, сцепив руки за спиной и всматриваясь в высокое небо. Вот и сейчас он изваянием застыл около трепещущего в слабом ветерке флажка, а пальцы неспешно перебирали четки. Сзади послышалось покашливание. Пресвитер обернулся: перед ним стоял герцог. Он был бледен, и под глазами тяжело свисали мешки.
— Вы плохо спали, дорогой герцог? — участливо поинтересовался кардинал, отворачиваясь и снова рассматривая встающую на линии горизонта полосу леса.
— Да, — ответил Марк, подходя к краю стены
— И что же? — уходя от прямого ответа, спросил Грюон.
— Я много думал над вашими словами, Ваше Высокопреосвященство, — герцог тяжело вздохнул, — а после того, что я видел сегодня во сне… Я до сих пор не могу прийти в себя.
— Вы глотали датуру?
— Я попробовал. Ведь вы же специально оставили мне ее. Теперь я уверен. Вы хотели, чтобы я понял, как смогу видеть, — герцог сделал паузу. — И я хочу увидеть еще больше. Я хочу. Я согласен. Даже несмотря на то, что с утра я еле разомкнул веки.
— Это пройдет, — заметил кардинал, — через несколько дней все будет хорошо. Вы будете видеть и не будете чувствовать усталости. Вот вам, — кардинал достал мешочек и насыпал в крепкую ладонь рыцаря семечек датуры. — Ровно пять. Прямо перед сном бросайте их в кружку с водой и пейте. Так будет легче.
— А что будет, когда вы уедете? — со странным блеском в глазах уточнил герцог.
— У меня есть способ.
— А почему не оставить мне просто запас этой дряни?
— Потому что вы не удержитесь, — терпеливо пояснил пресвитер, — и примете больше пяти за один раз. У вас посинеет лицо. Кровь хлынет из носа и ушей, и если вы не захлебнетесь своей слюной и желчью, хлынувшей ртом, то чуть позже кровь разорвет ваш мозг. Но не беспокойтесь. У людей с подобным даром такое редкость, однако рисковать не стоит. Больше пяти за раз в любом случае опасно. И самое главное, что тогда пропадет точность в пророчествах: вы увидите лишь то, что увидел бы обычный человек, проглотив датуру, — горячечный бред.
— Но я видел и сегодня. Всего лишь одно семечко…
— Одно семечко лишь приподняло завесу. Вы смогли краем глаза глянуть в пророчества. Подсмотреть в замочную скважину. Пять позволят вам войти в дверь. А со временем вы научитесь сами выбирать нужную и решать, в какую дверь входить, а в какую просто заглянуть.
— Но вы сказали, что все предопределено? — в смятении произнес герцог. — Все, что мы совершаем. Зачем тогда видеть, если...
— Не заблуждайтесь, герцог, — загадочно произнес кардинал, — предсказание надо еще запустить, а иногда не просто запустить, а даже поддержать, чтобы оно исполнилось так, как нужно именно нам. Результат изменить невозможно, но можно выбрать дорогу.
— Понимаю, — Марк задумчиво провел пальцем по подбородку.
— Что удалось вам подсмотреть сегодня? — вкрадчиво спросил Грюон.
— А? — немного удивленный неожиданной переменой в голосе кардинала, произнес Марк, но быстро взял себя в руки и произнес: — Ворон. Я видел огромную стаю.
— Ворон, — пресвитер нахмурился.
— Именно ворон. Они огромные, глаза горящие, словно угли, стальные клювы, когти, словно их заточил мой кузнец. Они кружили надо мной, громадные, орущие, блестящие крылья, жесткие и острые. Мне казалось, что, коснись я их перьев, непременно порежусь. Они кружились и слетались к чему-то невидимому. Они заполняли все небо. И вместо голубой выси я видел лишь черную тучу этих птиц. А когда они кричали, я видел в клювах длинные змеиные языки. Черные. Я никогда ничего не боялся, Ваше Высокопреосвященство, но утром я проснулся в холодном поту.