Источник соблазнов
Шрифт:
– Да.
– И что, страшные они были… эти бородавки?
– Просто омерзительные.
– Может, им попросту подошло время отвалиться.
– Ну, уж не думаю…
– Понятно, – кивнул молодой человек, что-то прикидывая в уме. – Так что будем пить? То же самое?
Все согласились, и майор наполнил стаканы.
– Могу показать вам одну фотографию, – предложила Дженни. – Там все видно…
– Неужели? Очень интересно, – заинтересовался вертлявый.
Дженни поднялась к себе и взяла цветной снимок младшего класса. Уолтер сидел впереди, кисти его рук
Молодой человек внимательно посмотрел на карточку и присвистнул.
– Ну и ну. Четкий снимок.
Пока фотографию передавали из рук в руки, открылась внутренняя дверь и в бар вошла миссис Бэрримор.
Это была очаровательная женщина с прекрасной фигурой и тонкими чертами лица. Ее глаза излучали спокойствие. И совсем чужим на этом лице казался чувственный рот.
Неестественно улыбаясь, она замялась на пороге. Доктор Мэйн бросил взгляд в ее сторону и встал. Священник громко поздоровался, вертлявый юноша предложил ей выпить. Майор Бэрримор, не спросив, налил ей стакан светлого пива.
– Привет, мамуля. Мы здесь обсуждаем бородавки Уолли, – пояснил Пэтрик.
Миссис Бэрримор присела рядом с мисс Кост.
– Загадочная история, – заметила она. – До меня все никак не дойдет… – Она слегка заикалась и все время сцепляла и расцепляла пальцы. Пэтрик поставил перед ней стакан с пивом. Дженни, которой очень нравилась мать Пэтрика, подумала: «Она явно тяготится своим положением хозяйки гостиницы. Почему бы это?»
С появлением миссис Бэрримор все примолкли. Доктор Мэйн вертел в руках стакан с виски, пристально разглядывая содержимое. И тут мисс Кост разразилась неудержимым потоком красноречия:
– Можете насмехаться надо мной сколько влезет, мне от этого ни жарко ни холодно. Здесь все понятно, если, конечно, не объяснять это обычным совпадением. Но мне плевать! Все равно я скажу, что думаю. – Она рывком подняла свой стакан с портвейном. – У меня астма. С тех пор как я сюда приехала, каждый вечер ровно в половине девятого у меня случались приступы. Наверняка кто-нибудь из вас слышал, как я по вечерам хриплю и задыхаюсь в своей каморке. Ладно… Сегодня, услышав о том, что случилось с Уолли, я пошла к роднику, присела возле воды, и вдруг меня как будто осенило. Я подставила руки под струю, – она закрыла глаза и подняла к потолку лицо. Портвейн выплеснулся ей на руку – и произнесла в уме свое скромное желание. А теперь взгляните на них! – Она указала театральным жестом на стенные часы. – Пять минут одиннадцатого! – Она ударила себя в грудь. – А мой голос чист и звонок, как колокольчик… И я знаю, о, я знаю, что это случилось. Со мной!
– Мисс Кост, я очень рад за вас! – нарушил воцарившуюся тишину Пэтрик Феррер.
Со всех сторон посыпались бессвязные поздравления. Майор Бэрримор, который, казалось, так и искал, кому бы подмигнуть, воскликнул:
– И пусть так останется во веки вечные!
– Аминь! – подхватила мисс Кост.
Священник ерзал на стуле, точно сел на муравейник.
– Нет! – отрубила та и метнула в него недобрый взгляд.
– Похоже, мисс Кост, вы в этом не совсем уверены.
– Я сидела с закрытыми глазами, – быстро пояснила она.
– Понятно.
Вертлявый юноша, как и святой отец, ерзавший на своем стуле, вдруг замер и воскликнул:
– Лучше я сразу признаюсь вам, что у меня к этому… мм… профессиональный интерес. Хоть я теперь и на отдыхе, но все равно газетчик остается газетчиком. Мне кажется, материальчик получится хоть куда. Наша газета наверняка захочет рассказать об этом чуде своим читателям. Кеннет Джойс из «Лондон сан». Колонка К.Дж. Помните, да?
– О, только не это! – неожиданно вырвалось у миссис Бэрримор. – Прошу прощения, – тут же спохватилась она. – Просто мне все это как-то не по душе.
– Совершенно с вами согласен, – поддержал ее доктор Мэйн.
Они обменялись торопливыми взглядами.
– Боюсь, я тоже против вашей затеи, мистер Джойс, – подал голос священник.
– И я, – сказала Дженни.
– Господи, какая категоричность. – Мистер Джойс обвел взглядом собравшихся. – Но я не понимаю – почему?
– И я не понимаю, – подхватил майор. – Не вижу в этой затее ничего плохого. Ведь все это чистая правда, не так ли? К тому же чертовски занимательно. Зачем же скрывать правду от остальных?
– Согласен с вами целиком и полностью! – с пылом воскликнула мисс Кост. – У нас в газетах пишут одну ерунду, так почему бы им не поместить заметку о таком замечательном, да, замечательном и истинном происшествии, как исцеление Уолли?!
– Ну что же, по крайней мере вы раскрыли свои карты, – сказал Пэтрик газетчику и криво усмехнулся.
– Он просил у Дженни фотографию, хотя она у него уже есть, – спокойно заметила миссис Бэрримор.
Все в удивлении уставились на нее.
– Ну, мать, ты даешь! – воскликнул Пэтрик. – Крутое заявление…
– И надо сказать, убедительное, – ввернул доктор Мэйн.
– Я бы не сказал, – громко возразил майор Бэрримор, и Дженни уловила в его тоне давнюю неприязнь.
– Ваша матушка права, – с напускной искренностью признался мистер Джойс. – Да, я хотел получить этот снимок. Тут дело, понимаете ли, в профессиональном этикете. Моя газета перепечатывает только оригиналы.
Он взял свой стакан и подсел к мисс Кост. Миссис Бэрримор встала и, пожелав всем спокойной ночи, удалилась.
Пэтрик подошел к Дженни.
– Если будет хорошая погода, я собираюсь утром порыбачить, – сообщил он. – А так как завтра суббота, тебе, вероятно, захочется составить мне компанию.
– Когда ты выходишь?
– На рассвете. Скажем, в половине пятого.
– Боже мой! Ну хорошо… Если я только проснусь…
– Я поскребусь в твою дверь. Не дай бог перепутать с норой этой исцеленной астматички мисс Кост.
– Взгляни-ка, – сказала Дженни. – Она просто упивается обществом мистера Джойса.
– Он вытягивает из нее факты.