Источник судьбы

Алехин Павел

– Нас тоже двое, – упрямо возразил Рерик, немного помолчав. – Со мной Золотой Дракон.

Гудлейв только усмехнулся и отошел.

Глава 10

Проходили дни, в усадьбу Хельгелунд съезжались люди, и с каждым днем Рерик все укреплялся в вере в успех похода. Все больше людей выражало готовность следовать за ними – как простых людей, ищущих средств на поправку хозяйства, так и «одальбондов», родовой знати, имеющей в распоряжении даже собственные корабли. К такой знати принадлежал, например, Рагнар лагман, да и сын его Хродар тоже имел свой корабль, добытый, кстати, собственными трудами, без помощи отца. Этот молодой человек, несмотря на вид и манеры

обычного разгильдяя, обладал неплохой деловой хваткой и сразу бросал разгильдяйство, когда видел выгодное дело. Будущее войско насчитывало уже полтора десятка кораблей. Пора было назначать день отплытия. Рерик попросил бабку Рагнхильд раскинуть руны, чтобы выбрать наиболее благоприятный день, но та кивнула на Сванхейд:

– Вон ее проси. Насчет будущего у нее лучше выходит. Она ведь молодая, а не такая старая медведица, как я.

Что Сванхейд умеет раскидывать руны, Рерик уже знал. Каждое утро она уходила из усадьбы, поднималась на вершину ближайшего холма, раскладывала на траве белый платок и бросала рунные палочки – ставы. Их она носила на поясе в небольшом роге, окованном старинным, потемневшим серебром, с кожаной крышкой и петелькой, чтобы можно было подвешивать. Из брошенных ставов она выбирала один и по нему судила, что приготовил наступивший день. Это называлось «дневные руны», и таким простым способом заглядывать в ближайшее будущее умели довольно многие. Но у Сванхейд это дело наполнялось особым смыслом: она говорила с богами, сидя на траве на вершине холма, словно на воздушной тропе между небом и землей, держа в руке маленькую деревянную палочку с одним из таинственных знаков Одина. И становилось понятно ее спокойствие, ее уверенность: она с открытыми глазами шла по воздушной тропе из прошлого в будущее, не выпуская из рук нить настоящего.

– Я помню, рассказывали, что это ты указала Эймунду и Хёгни путь в Британию вместо Дорестада, – сказал ей однажды Рерик, когда она возвратилась в усадьбу после такого разговора с небом. – Ты тогда бросала руны, и они сказали, что Хёгни следует идти в Британию. Ведь это была ты?

– У Хёгни с Фроди теперь нет другой сестры. – Сванхейд улыбнулась. – И только мне приходится просить богов об удаче для них.

– Да, я еще раньше хотел спросить: ты ведь моложе Хёгни лет на пятнадцать, да, и по виду совсем на него не похожа, насколько я его помню. У вас разные матери?

Насчет возраста Сванхейд у него были сомнения. Она выглядела юной и свежей, как девушка лет семнадцати, не больше, но в ней не было ничего от обычного девичьего легкомыслия. Есть такие люди, которые становятся взрослыми уже лет в двенадцать-тринадцать и прямо с этого возраста уже готовы отвечать за все свои поступки, а то и руководить другими. Им не хватает опыта, но хватает ответственности и твердости, умения отличать важное от неважного, думать о будущем и правильно выбирать советчиков. Гудлейв конунг, кстати, тоже был из таких людей, но в Сванхейд эта черта проявлялась ярче.

– У нас одна мать, королева Хельга, – ответила она. – Женщины ее рода долго сохраняют плодовитость. А разные мы потому, что Хёгни похож на отца, а я на королеву Хервёр, сестру нашей матери.

– Тогда почему тебя зовут не Хервёр? – Рерик улыбнулся.

– Потому что у меня была старшая сестра, которую назвали Хервёр. Она была старше меня на девять лет.

– Была?

– Да. Она погибла. Один призвал ее к себе.

Рерик смотрел на нее изумленно-вопросительно, и она продолжила:

– Обеих нас отец еще в детстве посвятил Одину. Это тоже давний обычай нашего рода. Всем девам в нашем роду при посвящении дают имена валькирий. Тайные имена. Мы служим Властителю Ратей и исполняем то, что он повелит. Когда мне исполнилось четырнадцать, он повелел мне сопровождать моих братьев в походе, раскидывать для них руны, чтобы указывать правильный

путь. Хёгни как раз тогда вернулся из Франкии и понимал, что его собственной удачи становится мало. А Хервёр… она избрала другой путь. Тот, которым даже в древности женщины шли очень редко. Она родилась очень сильной, почти как мужчина, и училась владеть оружием, как мужчина. Она сопровождала в походах Фроди, с которым они были очень дружны с самого детства. Она была старше его на год, поэтому они росли вместе, вместе воспитывались у одного человека и всему учились вместе. Она погибла в бою на море пять лет назад.

– У вас не семья, а просто… сага какая-то! – не сдержался Рерик.

Только в старинных сагах пророчица-жрица сопровождает вождя в походах, гадает, передает ему волю богов и обеспечивает их милость. Только в сагах женщина сражается наравне с мужчинами. Разве можно представить, чтобы Хильда занималась чем-то подобным… Хотя она тоже носит имя валькирии.

Спрашивать о тайном имени Сванхейд Рерик не стал. Все равно не скажет.

Со времени этого разговора он думал о ней почти непрерывно. Казалось бы, она не слишком разговорчива, редко начинает беседу сама, пока к ней не обратились, не лезет на глаза, приемы ее тихие и мягкие, но каким-то образом ее всегда видно в наполненном людьми помещении, среди женщин на скамье, и не крашеная одежда тому причиной. Рерик старался не подавать вида, как сильно молодая гостья его занимает, но каким-то образом всегда чувствовал, где она находится и что делает, даже если смотрел в другую сторону или разговаривал с кем-то другим. У него словно открылся какой-то особый душевный глаз, не сводящий с нее пристального взгляда. Она как будто стала его частью, как рука – не надо ведь смотреть на свою руку, чтобы знать, где она находится, что делает и что она вообще у тебя есть.

И этим же «душевным глазом», а то и обычными глазами, Рерик стал замечать, что не он один оценил эту выдающуюся девушку. И Анунд, и Гудлейв, да и многие мужчины из дружин тоже не сводили глаз с Сванхейд. Анунд при ней держался натянуто, а если обращался к норвежке, то становился преувеличенно любезным. Гудлейв тоже то и дело затевал с ней беседу и при этом смотрел на нее испытывающе, ожидающе, вопросительно. А она со всеми держалась просто и никого не выделяла вниманием. Рерику отчего-то это было приятно. О своем женихе она совсем не упоминала, и Рерик старался не думать о том, что будет, когда они сразятся с Бьёрном конунгом. И какие последствия это сражение будет иметь касательно судьбы Сванхейд дочери Эйстейна.

Он и не думал, что некоторые люди в этом доме вовсе не намерены ждать сражений. Однажды ему передали, что конунг хочет поговорить с ним. Войдя в спальный покой, Рерик обнаружил, что кроме Гудлейва его здесь ждет Анунд с верным товарищем Гудмундом, но больше никого. Намечалось тайное совещание, но ему и в голову не приходило, что предметом разговора будет девушка из Хейдмёрка.

– Рерик… – начал Гудлейв, сцепив руки между колен и глядя на двоюродного брата мнимо-небрежным взглядом, будто вопрос предстояло разрешить самый легкий. – Ты в самом деле собираешь сопровождать эту норвежскую йомфру в Уппланд?

– Я и сам туда собираюсь, если ты не знал, – слегка насмешливо пояснил Рерик. – Так почему же не проводить девушку, если нам по пути?

– Это не с гулянки весенней дочку соседа-бонда провожать. – Гудлейв тоже усмехнулся. – Тут дело поважнее…

– Если Бьёрн женится на ней, то в ее братьях и отце он найдет сильных союзников, – не утерпел Анунд. На его полноватом румяном лице никакого веселья не было. – И я был бы последним дураком, если бы это допустил.

– Это означало бы усилить своего врага до битвы и ослабить самого себя, – поддержал его Гудмунд. – Ни один умный человек такого не позволит. Тем более когда вполне в наших силах этого союза не допустить.